“The fish doesn’t think, because the fish knows everything.”   

Emir Kusturica

На берегу задумчивой воды

дремал и наблюдал её теченье,

вернее, неподвижность, а точнее

рассеянно глядел, как никуда

не уплывал в поклёвках поплавок,

подрёмывал, поплёвывал сквозь зубы,

ловил воображаемую рыбу

на червяка, а может, на плевок,

как если бы очнулась рыба сом,

случилась бы тогда меж них такая

меж рыбаком и рыбою, тугая

психическая связь, она, как сон,

струилась бы, текла, перетекала

и поднималась медленно со дна,

подобно ленте жидкого металла

из кинофильма Терминатор 2,

где, в чуждой очутившийся среде,

подумал мыслью спинномозговою,

что ничего доныне и нигде

не проницал бессонной головою,

что никому и сам себе ничей,

как Человек-амфибия из фильма,

к другому преломлению лучей

стремился и безвольно, и бессильно,

где мир иной струился, как стекло,

расплавленное, истекая духом,

покуда всё туда не утекло

откуда, выплывая кверху брюхом,

как некое утопшее Му-му

из киноленты с правдою о жизни,

в постмортеме открывшейся ему,
заматеревшему в постмодернизме

безволием, которое сродни

течению воды в стоячей толще,

чего бы проще, кажется, нырни

туда, где всё бесплотнее и площе,

всё дело в осмыслении теней,

не объясняет и передовая

учёная наука наших дней

загадочного их чередованья,

и тут на выручку приходит сон,

ведь логика его неоспорима,

она точнее, чем бывает рифма,

выныривающая из глубин,

весомая, как глыба рыбы сом,

доказывающая грубо, зримо,

что именно? спросил бы если б сам

не знал... о, если б рыба говорила...