Сполна отдав и тьме, и боли долг,

ушёл, поскольку дольше быть не мог,

поскольку срок истёк и козырь вышел.

И, выдохнув, невидимой звездой

упал, но ввысь... А месяц молодой

бессменно простоял всю ночь над крышей

в почётном карауле... Поутру

мир тёк как будто в черную дыру,

но полнился  цветеньем, духом пряным.

Ещё был май, но лето без пяти, 

и старый тополь мне мешал пройти,

поваленный вчерашним ураганом.

Мир зыбился, но словом согревал

твоим весь этот джаз и карнавал,

где рок и фарс в единой круговерти.

И было осязаемей всего

поэзии живое вещество –

превыше понимания и смерти.