Недолго музыка играла дневная в череде забот,

и месяц знаком интеграла меж формул звёздных вновь плывёт.

Вновь минареты кипарисов темнеют средь платанов, слив,

и в окоём подлунный вписан овалом Ялтинский залив.

Огни, огни вдоль побережья, прибой бормочет, как в бреду,

я вспоминаю, но всё реже, прогулки наши в том году.

Факториал трубы котельной среди домов не зря возник,

и нашей встречи двухнедельной казался счастьем каждый миг.

Казался счастьем!  Но напрасно я жизнь в то время торопил.

Это сейчас предельно ясно, что не казался он, а был.

И всё ж напев тот у вокзала хранит душа, он эхом стал:

недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.

В саду качает ветер тени и судьбы мира непросты,

как те системы уравнений, где неизвестны я и ты.

Решить  их может только  время или пространство и простор,

поскольку ноет нынче темя – такой здесь возведён забор

соседом алчным. Я мальчишкой мечтал, что миру нос утру…

Но  волглой тряпкой облачишко стирает интеграл к утру.

И гаснут формулы созвездий, включаясь в дней круговорот,

и так же, как звучала прежде, звучит всё музыка забот.

И в ней, как эхо, нужной стала припевка, что когда-то знал:

недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.

Вновь минареты кипарисов темнеют средь платанов, слив,

и в окоём  овалом вписан всё так же Ялтинский залив.