Но дождь был ненасытен, слыли дни
листвой повеселевшей, где-то повод
давало буйство цвета, и неловок
качался сквер, лишённый тишины.

И всё бы ничего – гроза, скользя,
ветвилась, всё живое устрашая,
и хлюпали рогатые трамваи,
и прятались пернатые друзья.
           
Всё словно содрогалось - под и над,
отдавшись трезво приказанью свыше,-
народ искал спасения и крышу,
нарушив неторопкий променад.

Сюжет легко вписался бы в кино-
снуют машины, льются тротуары,
и светопреставления кошмары
уже приблизились вплотную, но...

Он на скамье сидел... казалось мир
проплыл громадным призрачным ковчегом,
а он сидел последним человеком,
оставшимся... неспасшимся одним.

Он наблюдал за неуютом мест,
лучом фонарным,
            - Профиль долгих капель
касался трав, где древний обитатель
трещал свой земноводный манифест.

Он видел - жизнь заботится сама,
чтоб ночь устроилась в колодцах окон..
Стекались сны по гулким водостокам
в застывшие сутулые дома.

Он ощутил, примерившись рукой,
как тяжелел приятно войлок шляпы,
но дождь уже практически не капал -
теперь он слышал как звучал покой.

Там в кронах укоряюще луна
глядит в глаза слезливых георгинов
и тополя потряхивают спину, -
Он это счастье выпивал до дна.