Рут Падел. Дарвин. Жизнь в стихах. Тропинка вокруг озера (из гл. 4. Эмма )

ТРОПИНКА ВОКРУГ ОЗЕРА

Майр Холл, 1838 год

Ей тридцать и один, она неприбранна, вольна, счастлива. Серо-зеленые глаза;

    А цвет волос - как высушенные листья табака. Шести достойным

претендентам отказала.  За фортепьяно прикосновенья к клавишам свежи
      (она брала уроки у самого Шопена как-то), но  даже медленные части 

в ее руках - allegro. Помимо Фанни ( две неразлучные
сестры, в двух -головах-одни-и те же - мысли), она  была драконихой
      в стрельбе из лука. Они кружились в котильоне в Риме, и оперу
      в Венеции смотрели. Мгновенно различает языки - и ложь. 

Свободный итальянский. Нежна, естественна и молода,
    но старомодна в глубине души. Она в сиделках с мамой,
(очаровательной когда-то). Припадки эпилепсии, - сказали. Туман в мозгу.

Сейчас она одна, за танцем серебристых птичек
    наблюдает, возле Петровской церкви, где скоро 

она женою станет. Зимою облако, как сальная свеча. Теперь мы видим

   как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, 

а тогда познаю, подобно как я познан.

Это окно, в которое на парк она смотрела, сквозь освинцованный

      брильянт, и с Фанни вместе. Она не говорит о вере,

      но сейчас ей нужно закладками отметить в Библии 

страницы будущей молитвы. Надежда на воссоединение  после смерти -

      основа будущего счастья. Блестит оранжевый лишайник

на сером камне балюстрады и на крыльца ступенях, 

что возвышаются над маленьким цветочным садом, где они

    давным-давно сидели вечерами. Овечки белые вдали, на склоне

холма, под иероглифом темнеющего леса, как на сукне кристаллы соли. 

    Когда-то в детстве, они устраивали пикники на Римском форте,

на пони галопом легким пересекали пустошь, потом гребли на лодке

по озеру на дальний берег: то было путешествием на край земли

      по океану.  Дабы верующий в Него не погиб, 

      но имел жизнь вечную. Семь лет назад,

когда скончалась Фанни, она о том лишь думала,

      чтоб встретиться с ней вновь, в Раю. 

Разлука вроде этой - писала она тогда в своем журнале,

должна приблизить следующий мир. Ей видно рыбу,
    которая выпрыгивает из озерной глади. Рифление на гончарном

круге. Круги на окнах становятся все шире. Душевный человек
     не принимает того, что от Духа. Он считает это глупостью 

и не может понять, потому что об этом можно судить только духовно.

Возможно, это глупо. Но сейчас принадлежим друг другу мы,

      мой милый Чарли. И не могу я не открытой быть 

      с тобою. Вообще, не склонна я к меланхолическим раздумьям,

Но с той поры, как ты уехал, мне мысли грустные покоя не дают.

    Я знаю, что мы чувствуем похоже о плохом и о хорошем.

Но наши мнения о самом главном

совсем различны. Вера ваша должна утверждаться не на мудрости человеческой, 

    но на силе Божией.  Мне мой рассудок говорит, что честное

и убежденное сомнение не может быть грехом,

      но это было бы болезненною пустотою. Религия принадлежит сердцам,
не интеллекту. Вот моя прихоть: чтоб ты  прочёл

прощание нашего Спасителя с Его учениками. Мою любимую

        часть Нового Завета. Она глядит на ту песчаную тропинку
        вокруг озера, где они бегали детьми. 

Он прочитает это, я не сомневаюсь. Что потом?

        Подумалось, сказать мне трудно, почему,

я не желаю, чтобы ты высказывал мне мнение свое об этом.

A PATH AROUND A LAKE

Maer Hall, Receber 1838

She’s merry, liberal, untidy, thirty-one. Grey-green eyes;

    and hair the colour of dry tobacco. She’s turned six

good men down. On the piano her touch is crisp

    (she had lessons from Chopin once) but her slow

movements too allegro. Beside Fanny (two

sisters never apart, a two-who-thought-as-one) she was a dragoness

    at archery. They danced the cotillion in Rome, saw La Cenerentola

    at the opera in Venice. A quick ear for language - and humbug.

Fluent Italian. ‘Affectionate, unaffected and, young as she is,

    full of the old times at heart.’   She nurses her mother (once so

charming) in dementia. ‘Epileptic fits,’ they say. ‘A clouded brain.’

Now she’s alone, watching silver birches dance

    in the wind beside St Peter’s Church where she’ll become

a wife. Winter cloud like dimpled tallow. Now we see

    in a glass, darkly. Then, face to face. Now I know is part

but then I’ll know, even as I am known.

This is the window where she watched the park, through leaded

    diamonds, with Fanny. She does not go on about faith

    but she is liable, now, to interleave pages of her Bible

with notes for future prayer. ‘Hope for reunion after death -

    mainstay of future happiness.’ Sequins of orange lichen

on greystone balustrade, and on portico steps

           

above the flower garden, where they sat on summer

    evenings long ago. White sheep on the faraway hill, below

the woods’s dark hieroglyph, are salt upturned on baize.

    When small, they picnicked at the Roman fort,

cantered ponies across heath and rowed across the lake

to the farther shore: a journey to world’s end on water wide

    as ocean. Who believeth in him will not perish

      but have everlasting life. Seven yers ago,

when Fanny died, she tried to concentrate

    on meeting her again, in Paradise.

‘Separation such as this’, she wrote then, in her journal,

‘must bring the next world nearer.’ She sees a fish rise,

    breaking the skin of the lake. Scorings on the rim

of a potter’s wheel. Circles widening on glass. The natural man

    receiveth not things of the Spirit. They are foolishness

to him. Neither can he know them, for they are spiritually discerned.

‘It is foolish perhaps. But now we belong, my own

      dear Charlie, to each other, I cannot help being open

      with you. Melancholy thoughts keep generally out of my head

but since you are gone, some sad once have forced themselves in.

      I know we feel the same about right and wrong.

But our opinions on the most important thing

   

are very different.’ Your faith should stand in the power

      of God, not the wisdom of man.  ‘My reason says honest

conscientious doubt cannot be a sin

      but it would be painful void. Religion is an affair of the heart

not the intellect. This is a whim of mine: if you would read

Our Saviour’s farewell to His disciples. The part

      of the New Testament I love best.’ She looks at the sandy path

      where they used to run as children round the lake.

He’ll read the thing, never doubt it. Then?

    ‘Thought, I can hardly tell why,

I don’t wish you to give me your opinion about it.’  

Елена Рапли, поэтический перевод, 2019

Сертификат Поэзия.ру: серия 2278 № 145136 от 12.08.2019

0 | 0 | 910 | 18.12.2024. 21:56:31

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []