Подлых и мелких людей стало больше в стране,

взять хоть политиков, – Боже, яви свою милость! –

после рыбалки люблю посидеть у костра, не

думая снова и снова, как это случилось.

Что же так рвутся во власть они смертно? В ней мёд?

Всё предают, продают,  страсти этой в угоду.

Где тот мессия, который всю свору уймёт,

и при котором жить станет полегче народу?

Глобу спросить? Тоже, блин, Нострадамус гнилой!

Ночью и днём искры сыплются электросварки.

Как оккупанты, с нахрапистой бензопилой,

в Ялту вломились стройбанды, уродуя парки.

Выдал карт-бланш  всем стяжателям  век  непростой,

блат у них в Киеве, власть предержащие лица,

мэр с депутатами вместо того, чтобы «Стой!»

выкрикнуть гневно, и сами не прочь поживиться.

Подлых и мелких людей расплодилось в стране,

как тараканов, (спасибо великой реформе!):

всё это странно до чёртиков, только странней,

что привыкаем мы к этому, словно бы к норме.

Все разбежались по партиям, шайкам, кружкам,

неонацисты воспрянули, множась и множась;

я в этом тексте поплачусь писакам-дружкам,

может, из них и прочтёт его кто-нибудь всё же.

А не прочтёт, что ж, убытка большого не станет,

разве стихи что решают, скажите на милость…

После рыбалки люблю посидеть у костра, не

думая снова и снова, как это случилось…

Всё же подспудно я чувствую – ропщет народ,

в ропоте этом (чур, чур, меня!) плещется злоба,

и уж не Глоба предскажет, какой оборот

примет история наша, конечно, не Глоба…

13-11-2012