Реконструируя в беспамятстве, по утру.

Не отважился, проснулся, но не до конца.

С неба сыпали блестки, серую мишуру,

Словом, падали горы, горы хлопка сырца.

Почта страшная, несусветное письмецо.

Не хотел прикасаться, но нежданно открыл,

Ринулся я прочь, второпях уронил лицо.

И тянулся к нему, ловил из последних сил.

Оказался средь многих, и сделалось мне легко.

Бог расплывчатый, в песке утопающий бег.

Как на дне морском гость богатый славный Садко,

Зачарованно подглядываю из-под век.

У переправы затылочная толчея,

Препираются, в душу лезут – зачем мы тут.

О смертях ни слова, никто. Задохнулся я,

Не могу отдышаться, грудь гудит, как батут.

Затрапез, курево, привычки ещё при нас.

Кто-то с сумкой, другой стоит полуголый

Но странности начались – схима, экклезиаст.

Отыскался шутник, сатирик – прижгли глаголом.