Ты вспомни, я тебя так много целовал,

они ведь где-то есть, все поцелуи эти,

они ещё звучат, в забвенном златоцветьи

тревожа серебро стареющих зеркал.           

Все нежные слова, что я тебе сказал,

наверное, живут и выросли, как дети,

не забывая нас, юнея в многолетьи,

лишь нашей памятью убиты наповал.

Все ласки, все слова, мудрея и скорбя,

я слышу их в себе, как на рассвете раннем

ночь слышит пылкий шар, с которым дышит врозь.

Когда же шар взойдёт, найду я не тебя,

но старую любовь, уравнен умираньем

с тем, что забвением от гибели спаслось.