Вновь губы просят губ, ещё издалека

смыкаясь трепетным, едва заметным кругом,

потом сближаются, с томлением, с испугом,

их мякоть спелая пунцова и тяжка.

Минуты первых ласк, и вот уже, слегка

обезображены, пронизаны друг другом,

тела сцепляются в прядании упругом,

взаимно сломаны, как два больших цветка.

Свиваясь в жаркий шар, толкаемый судьбой,

вновь катятся они, как демоны из рая,   

в их бездну сладкую с вершины голубой,

и мы опять живём, и лишь лазурь сырая

овеществляет нас, пока, наш свет вбирая,

тела влекутся вверх, стать мною и тобой.