Обезьяна мчит на самокате

даже чуть быстрее, чем вчера.

На рассвете мчит и на закате,

а вокруг – большая детвора

всех её советников-двойняшек,

векторы прорывов на ура

в блеске позолоченных стекляшек

возле постоялого двора,

где извоз и прелести улёта,

марши и демарши всякий день,

алгоритмы сильного расчёта

и автоматическая тень;

силы бесконечного рассказа,

крики сладкогласных журавлей,

метод избавления от сглаза

или пересглаза (что точней).

Вдоль дорог другие обезьяны

тоже демонстрируют уют,

быстро поедая все бананы,

если им бананы выдают.

Выбросы и вбросы всех иллюзий,

как и зависть обезьян иных, –

суть преображения контузий

шутовских, мирских и даровых.