Приму однажды лучший из миров
и проживу в гармонии с собою,
и с этим серым небом над водою,
и с обережной синью куполов.
Ты видишь, Господи? Я принимаю всё:
архангела с мечом над колыбелью
и дьявола в деталях коктебельих,
и смерти шар, и жизни колесо,
не спрашивая, что ж ты так остыл
к содеянным тобою homo-тварям.
Твой замысел был чуден и коварен:
синь куполов - и чёрные кресты.

***
Ошотландившийся дуб
рассыпает медь и бронзу,
раньше был силён и грозен,
нынче светел и негруб.

Справа колокол звонит,
хмарь осеннюю голубит,
слева бьётся медный бубен, -
звёзды катятся с орбит...

Звёздам легче: бряк - и всё,
нам - лететь сто лет и метров -
большей частью против ветра -
вслед за рыжим колесом.

Да не плачь ты, льёт и так,
нам с тобою плакать поздно:
межсезонная нервозность, -
межсердечный кавардак.

На, возьми моё весло,
и крыло, и зонтик рыжий.
Нас не так-то просто выжать,
если выжить повезло.

***
У неё оранжевые косы
и миндалевидные глаза.
Разгулялась хулиганка осень,
что-то мне желает показать.
Что ж ещё показывать, родная,
если всё и так обнажено?
За тобой хожу, слова роняю, -
может, поутихнет, заживёт.