Луна в заснувший сад прокралась незаметно,

в сплетении ветвей то гаснет, то блестит,

и тополь в серебре следит уж не за ветром,

не  может от луны свой взгляд он отвести.

 

Счастливые сверчки в кустарниках ликуют,

роняют фонари к оградам  бликов медь,

мрак полночи в саду забился тупо в тую

и в кипарис, чтоб в них луну пересидеть.

 

Я жду приход стихов к окну подсев поближе,

я не включаю свет, мне этот кайф не нов,

я, как сова в ночи, всё слышу и всё вижу,

я жду приход стихов, я к встрече их готов.

 

А город чутко спит, кварталы спят, лишь где-то

то шёпот прозвучит, то вздохи, то смешок,

наверно, для души Всевышний создал лето,

поэтому душе легко и хорошо.

 

Поэтому она  весь мир простить готова,

на желчность мыслей злых она ввела запрет,

дневную суету в квартале припортовом

сменила тишина, которой равных нет.

 

И в этой тишине парят слова и рифмы,

и лёгкий их полёт вдруг ощущаю я;

душе нужны стихи, недаром любим их мы,

как чудо, как вино, как трели соловья.

 

В открытое окно вплывает их дыханье?

Я так легко сейчас их постигаю  суть!

Уже земная жизнь осталась там, за гранью,

где мира суета, и можно отдохнуть.

 

За сквером городским мятежно дышит море,

колышутся над ним то лунный свет, то тьма,

на звёздную пургу пора бы мораторий

вводить – такая в небе кутерьма!

 

Когда метеорит вдруг падает оттуда,

коснувшись моря так,  что там шипит вода,

душа  замрёт, полна предощущеньем чуда,

как перед вдохновением всегда…