Базар завален зеленью. Редис

с клубникой первой о престиже спорят.

Вновь Ялта превратилась в Парадиз

и вновь Эвксинским Понтом стало море.

Никто не помнит скуки зимних дней,

дожди забыты, мрак забыт в аллеях,

и небо всё становится синей

день ото дня, и море – всё теплее.

И ломится персидская сирень

из-за ограды шало, одичало;

небрежно сдвинув кепи набекрень,

пойду через горсад к родным причалам.

Из молодых там рыбачков   с утра

набрал бы военком не полк, так роту:

пора клевать султанке, и пора

мне вспомнить про подводную охоту.

Здороваются горлицы. Зимой

я их подкармливал и тех синичек стаю,

и потому характер мой крутой

они крутым, наверно, не считают.

Май взял своё. Над пляжем дельтаплан

трещит опять. Ну и опять, понятно,

приятно глянуть на девичий стан

и в шортах дам осматривать приятно.

На Пушкинском бульваре тень, уют,

и можно помечтать о встрече пылкой,

вот только жаль, что бомжи «достают»,

в кустах ища окурки и бутылки.

Но это мелочь, к ним народ привык,

не замечает их позор и стычки,

и пёс безродный обнажает клык

не злобно, а, скорее, по привычке.

Зато везде глициний синева,

влекут платаны зеленью и тенью,

и самые обычные слова

слагаются в стихи на удивленье.

А ветер флаг  над  мэрией полощет,

цвет неба цвета моря голубей,

и новый день врывается на площадь

в овациях взлетевших голубей…