Саид, собрав старания в сугробы,
стоит среди зимы, разинув рот…
А снег ещё настойчивей идёт,
пятная мандаринность новой робы.
Невиданная щедрость русских зим
как чуждый перевёртыш жизни бывшей –
в Ташкенте осыпались с неба вишни,
черешня, абрикосы и кизил...

Сочится рыбный запах из столовой
и вкусно оседает на бульвар.
А в съёмной неуютности Гюльнар
баранину разделала для плова,
промыла рис и села у плиты…
Её страшит чужая жизнь и стужа.
А этот снег – разнузданный, ненужный,
как будто прямо в сердце ей летит.