Всё так. Изменить ничего невозможно.

Тем более, удивить мемуариста.

Такое для осознания сложно

даже в помыслах концептуалиста.

Предстаёшь перед звёздами в непереносимо густой

темноте с проблесками безмозглого света

и начинкой межзвёздной, такой пустой,

в которой правда всегда раздета

в присутствии только кривых зеркал,

когда отсрочки не принимаются.

Апокалиптически сжимается зал –

и сознание самоуничтожается.