Ты надеваешь вновь шелка и кружева,

наносишь на лицо румяна и белила,

а губы ты всегда так густо подводила,

что не могли дышать ни вздохи, ни слова.

Ты так воплощена, что у меня едва

находится внутри какая-нибудь сила

войти в тебя душой, чтоб ты себя раскрыла

бесплотной искоркой во мраке вещества.

И всё же я тружусь, надеюсь, подбираю,

как зёрна камушков, разбросанных по раю,

твой взгляд, и стыд, и стон, и хохот, и нытьё,

и тяжек твой покров, и нагота бескрайна,

как и тоска моя, ведь знаю я, что тайна

тут есть лишь потому, что я ищу её.