Грусть хороша

                                                   

С в е т е                                        

 

Подлости делать не мог, не хотел никогда,

мстить вынуждали то хитрые лисы, то крысы:

вот и прошли, пролетели, промчались года,

жизни тропинка  пошла прямиком – «в кипарисы!».

 

Но этой жизни глотнул я пьянящий нектар,

воли вдохнул на продутом ветрами причале:

может быть, внешностью я, как положено, стар,

да вот душа молодая, как в самом начале.

 

Что ей, душе? – она вечная, ей ни стареть,

ни умирать, отряхнётся от бренного тела,

листьев коснулась осенняя чистая медь,

вспыхнула золотом да, поманив, облетела.

 

Но, как в начале, любовь не стихает, горит,

свет её нам освещает, как прежде, дорогу,

волны морские обкатывают диорит,

волны житейские нас обкатать всё не могут.

 

Столько любви человеку даётся не зря!

Столько всего! – но грядут за утратой утрата.

Как на востоке пылает восхода заря!

Как дотлевает на западе пламя заката!

 

Крымские горы прикрыли родной окоём.

Зимние ветры в ущельях слабеют, рыдая.

Мы удивительно жили, родная, вдвоём,

жизнь эту можно познать лишь вдвоём, дорогая.

 

Я не боюсь брать для строчек простые слова,

чайка над ялтинской бухтою реет и реет,

если любовь не стареет, то, значит, права

мамина присказка – помнишь? – «Любовь не стареет!».

 

Столько любви человеку даётся не зря!

Грусть хороша! – и она с нами тоже не зря ведь.

Я, отрывая последний листок декабря,

с первым листком января тороплюсь нас поздравить.

 

А за окном весь в цветах ослепительный куст –

жимолость это! – пахучее чудо природы.

Столько в душе возникает возвышенных чувств,

если, грустя, оглянуться  на прошлые годы.

 

В Новом году пусть всё так же сияет звезда

нашей любви, и снежинки витают несмело.

Подлости делать не мог, не хотел никогда,

мстить вынуждали, – но это последнее дело…