Сверкнула осень рыжим плавником,

нырнула в голубое молоко

и сгинула в небесной «шайке-лейке».

Чуть ниже – блиндажами – гаражи,

на стенке накарябано "Цой жив!"

И  у "хрущёвок" – бабки на скамейках.

И голуби заводят чехарду,

как будто по весне не наигрались...

Но гонит ветер эту лабуду,

плевать ему на наши пасторали!

Он раздражённо каркает: "пор-ра!"

и катится в свое позавчера.

А мир прозрачен – весь, как "дважды два".

И небо – хоть цеди его из блюдца!

И, Боже мой, такая синева,

что впору очуметь и не очнуться!

Скорей домой! – Туда, где шелест книг,

коньяк и кофе – большего не надо.

Эйнштейн с десктопа высунет язык.

Я разделю с ним плитку шоколада.

Он не захочет главного сказать...

(А если бы сказал, то что ответить?)

И будем мы сидеть – глаза в глаза,

играя в переглядки, точно дети.

И не о чем как будто говорить.

Пойти во двор, где вечность прорастает

в земное? - Просто молча покурить...

Была ли осень – рыбка золотая?