Поэтический синематограф Вячеслава Егиазарова

(размышления)

 

«- Умоляю, скажите, какой это город? - Однако! - сказал бездушный курильщик. - Я не пьян, - хрипло ответил Степа, - я болен, со мной что-то случилось, я болен... Где я? Какой это город?.. - Ну, Ялта… Степа тихо вздохнул, повалился на бок, головою стукнулся о нагретый камень мола».
                                                                                                                            М.А.Булгаков «Мастер и Маргарита»

«Море чудесное, синее и нежное, как волосы невинной девушки. На берегу его можно жить 1000 лет и не соскучиться <...> Я уж думаю, не переехать ли нам всем в Крым».
                                                                                                                            А.П.Чехов. Из писем

 

Сын великого поэта Арсения Тарковского, не менее великий мастер поэтического и философского кино Андрей Тарковский как-то сказал, что режиссера можно понять по одному-единственному «плану» (это такая единица измерения пространства-времени в кинематографе). Некоторые для простоты используют термин «кадр», хотя это не одно и то же.

            Не ручаюсь за точность цитаты, скорее Мастер говорил об узнавании. Кинематографический «план» - это квинтэссенция авторского стиля или его отсутствия. Мне кажется, с поэтами то же самое.

            Была как-то в прошлом году забавная история. На одном весьма авторитетном поэтическом ресурсе (да, пожалуй, самом авторитетном в рунете), на сайте «Поэзия.ру» объявили конкурс. Там такое бывает время от времени. Конкурс анонимный. Под названием «Третий лишний».

            Как это происходит. Поэты присылают свои творения редактору-организатору, тот их публикует, затем всем миром голосуют тайно, и выявляются победители и проигравшие. Забавная игра. Случаются неожиданности, насколько я знаю.

            Так вот. До окончания конкурса было ещё изрядно времени. И вдруг вижу на ленте, где появляются свежие стихи - Вячеслав Егиазаров. Стих «Анжела». Новый. Открываю. Посвящение организатору конкурса. А дальше - блистательный текст на тему.
            «Минуточку, - думаю я. - А почему вот так-то?»

            И через секундочку понимаю: какая анонимность! Достаточно одной строфы (одного «плана»), чтобы сразу же узнать стиль Вячеслава Егиазарова. Узнает его и младенец и «негр преклонных годов» (как писал Маяковский). Потому и открытая публикация, потому и посвящение организатору конкурса, в благодарность за подброшенную тему, которая вызвала очередную волну вдохновения.

            История эта (да простят меня её участники, если я что-то неправильно запомнил) - весьма показательна. Вячеслав Егиазаров - поэт со своим сложившемся стилем, миром, голосом. И в сложных и прекрасных отношениях Читателя и Поэзии - Егиазаров уж точно никак не «третий лишний».

            Кстати, вот он, тот самый конкурсный стих:


Артек. Июль. Зря слов не трать!
Всё клёво, если на поверку.
У Грека нос орлу под стать,
и держит он его по ветру.

Анжела стряпает уху,
в порту нас ждёт анжелин «виллис»,
роман давно наш на слуху
и не понять, как засветились.

Грек, знаю, он болтать не станет,
он – кэп, любитель радиол,
к тому же, сам он шашни с Таней
от грековой жены завёл.

Следит за нами Аю-Даг,
чтоб не теряли фарт и тонус;
над мачтой чаячий аншлаг –
кричат, несутся, вьются, стонут.

Всё ближе порт, и то и дело
взлетает яхта «на гора!»,
её названием – «АНЖЕЛА» –
Анжела оччченно горда.

Уха готова. Ветер стих.
Просохли плавки все и майки.
Я посвятил «Анжеле» стих,
но всё в нём о её хозяйке.

По борту Крымских гор отроги
плывут волной сосновых крон.
Муж у Анжелы очень строгий,
но на Багамах нынче он.

Минуем Адалары, штиль,
пусть отдохнут штурвал и компас;
в садах посёлок Ай-Даниль
и белый санаторный комплекс.

А Грек валяется на юте
подобьем битого туза,
хотя б и мог побыть в каюте,
чтоб не мозолить нам глаза…

Он «третий лишний», этот кэп,
вода блестит под стать эмали,
но ветерочек вдруг окреп
и паруса его поймали…

            Привёл я это стихотворение здесь целиком, потому что оно, на мой взгляд, весьма показательно для понимания творческого метода поэта Егиазарова.

            Поэзия Егиазарова щедра, уютна, порой разухабиста, но добра и честна, всегда лична, часто щемяща, трогательна, пронзительна. Можно употребить здесь множество других эпитетов, и я буду дальше это делать. Но сейчас речь о другом.

            Лично для меня поэзия Егиазарова, в своих лучших образцах, прежде всего - кинематографична.

            Разумеется, тут же вспоминается Владимир Набоков, который как-то сказал, что мечта любого писателя (читай: поэта) - превратить читателя в зрителя. Набоков очень любил кинематограф. Егиазаров очень любит кинематограф.

            Возможно, когда-нибудь человечество научится создавать фильмы без огромных съемочных групп, камер, света, декораций и прочего, а будет прямо из мозга выкладывать его в компьютер. Может, да, может, нет.

            Но одного такого человека я точно знаю, он уже среди нас. Это Вячеслав Фараонович Егиазаров, большой поэт Крымской земли, воды, воздуха и прочего.

            Кстати, природа - важнейшая тема в творчестве Егиазарова. И Ялта, где живёт поэт, даёт ему бесконечный материал. Да и не только Ялта, Крым вообще.


На хилый поплавок
присела стрекоза,
порозовел восток,
заблеяла коза,
и птичий грянул хор,
но тут же быстро смолк;
зачем не видно гор,
всё не возьму я в толк.

            И ещё:

Графоманов амбиции неграфоманам смешны,
но насмешки над ними, признаться, не очень уместны;
я давно уже вижу цветные апрельские сны,
чёрно-белые сны мне давно уже неинтересны.

Фрейд по этому поводу даже пытался острить,
предпочесть призывая дурнушке любую красотку:
но и тех, и других одинаково мучит гастрит,
но и тем, и другим на безденежье жизнь не в охотку.

Спорить с Фрейдом – ну, что вы! – намеренья нет у меня,
не бывает огня (по пословице!) всё же без дыма:
я и сам графоман, не найдёте ни ночи, ни дня,
чтобы я не замыслил стишок, вдохновляемый Крымом.

Каюсь, каюсь, что грешен, что слаб, пыл сдержать не могу,
хоть об этом смолчать, коль по честному, надобно мне бы,
ведь живу я у моря, на самом почти берегу,
в окружении муз, под бездонным полуденным небом.

Я однажды попал в клуб поэтов и бардов лихих.
О, мой Фрейд! (не бой-френд!) изворотлив и юрок, как лис, ты.
Графоманы умеют прочесть потрясающе «стих»,
а глазами посмотришь, ну право же, – текст неказистый.

Но читают навзрыд, но читают взахлёб, но чита-
ют нахально, возвышенно, гордо, с апломбом, устало,
и редакторы наши не могут понять ни черта,
потому и печатают тех и других в литжурналах.

А над морем плывут облака по маршрутам весны,
и по тем же маршрутам торопится крымское лето,
я давно уже вижу цветные ажурные сны,
чёрно-белые сны отоснились, к чему бы всё это?..

            Егиазаров часто переводит прозу на язык поэзии. И получается не просто «рифмованная проза», получаются стихи, образные, метафоричные. Так вот, мне кажется, тут с этими маршрутами примерно это и есть.

            Облака и лето плывут по маршрутам, проложенным Весной. По-моему, это потрясающий образ. Это может написать мудрец, который сидит у реки всю жизнь и видит, как по ней проплывает эта самая жизнь, в том числе и «трупы» врагов (читай - злопыхателей).
            Это похоже на знаменитое кино, вошедшее в учебники: многолетняя жизнь одной автобусной остановки, которую режиссер снимал из своего окна. Одни и те же персонажи, взрослеющие, беременеющие, родившие, постаревшие, дождь, солнце, снег, гололедица, весенние ручьи и т.д.

            Это здорово! И очень просто, без витийствований, выражено. Эта медитативная мудрость иногда говорит о жизни больше, чем самые умные рассуждения.

            Вот и выходит, что «графоманы», любящие жизнь во всех её естественных проявлениях (и поэзию), видят цветные сны - то есть пишут стихи, которые точнее и живее многих умозрительных чёрно-белых концепций.

            А лёгкое кокетство автора в самом финале: «К чему бы всё это?» - обычная Егиазаровская, с лукавинкой, провокация ЛГ: дескать, всё у меня, ребята, нормально с чёрно-белым тоже, но вот сегодня я такой, нравится мне выставлять себя графоманом. А на самом деле я поэт, и вы только что в этом убедились. И, конечно же, это подсознательное приглашение поспорить (вот и Фрейд объяснился). И спорить тут не с чем. Это всё равно, что спорить с ветерком или с пичугой на ветке.

           

            Егиазаров часто глумлив и провокативен. И при всей своей лёгкости, он очень серьёзен. Особенно по отношению к важным вещам. Поэтому в его стихах пронзительно звучат темы справедливости-несправедливости жизни, поведения власти, правды-лжи, надежды, прямое обращение к читателю. Всё это богатейшее разнообразие - и есть элементы неповторимого егиазаровского стиля. И тут, конечно, только ему решать, что в топку, а что в стопку.

 

            А иногда ему самому вроде бы надоедает Крым, Ялта, яйлы, Ай-Петри, Аю-Даг и прочее. И он просто пишет стихотворение, которое как будто отрывается от привычного ареала обитания автора, и вдруг чуть иначе начинает звучать поэт Егиазаров. Как-то общечеловечнее, что ли.

 

            Правда, потом Егиазаров опять «возвращается в Крым».

 

Опять дожди. Опять не видно гор.
Сидит на буне мокрой группа чаек.
Рубиново-малиновый кагор
слегка пьянит, и душу облегчает.
В кафе у моря мест свободных нет,
а в скверах пусто, и гадая, кто ты? –
твою улыбку я ловлю в ответ
на все мои намёки и остроты.
Когда затихнет дождь и дунет бриз,
и снова зашумит платана крона,
ты скажешь, что когда-то Кипарис
был юношей, отвергшим Аполлона.
Античных мифов пряный аромат
присущ Тавриде, стойкий и неброский.
Совсем недавно жил в Крыму Сократ,
да, свой Сократ, с фамилией Домбровский.
Он был философ и России друг,
писал он книги, жил, порой, несыто,
когда всё хаотичным стало вдруг,
он видел то, что многим было скрыто.
Я расскажу, как приобщал он нас
к высотам новым мысли. Слыл он магом –
ведь каждый покоряет свой Парнас,
будь Роман-Кошем он иль Чатыр-Дагом…
Уже листва желтеет и уже
длинней и чётче гор вечерних тени,
и больше всё печали на душе
в предчувствии нелучших изменений.
Октябрь в Крыму на выдумки горазд:
он хмурость дней вдруг сменит явным раем,
и пальцами зубцов закат гора
Ай-Петри, словно шёлк, перебирает.
Наутро мы пойдём с тобой в горсад –
в горах клубятся тучи, словно вата,
на тонких паутинках, как десант,
сквозь осень паучки летят куда-то…

            История с прелестной завязкой, отличным развитием, ностальгическая, грустная, светлая. А вот это «наутро мы...» в финале - говорит больше, чем целая фильмография (библиография) эротических блокбастеров. Стихи о прекрасно проведённой ночи с умной девушкой, для которой важные поэту вещи - не пустой звук. Судя по этому «наутро мы», а не «наутро я...» А вот этот финал, уход на деталь -

 

на тонких паутинках, как десант,
сквозь осень паучки летят куда-то... -

Это ведь удивительно зримо.

            При всей кажущейся простоте и неказистости, Вячеслав Егиазаров не так-то прост. Ему удаётся в своих стихах сводить вместе персонажей Чехова и Булгакова (не случайно я решил взять эпиграфами к этому тексту выдержки из того и другого).
«Солнце как кепка» - кайф! «Я сам - сосна в скале!» - пронзительно, внятно и сильно.
            Смесь бьющей через край юношеской энергии и спокойной ясной мудрости.
Егиазаров торопится идти дальше и редко возвращается к старым текстам - у него Муза очень шустрая.

            Я бы назвал стихи Вячеслава Егиазарова «поэтическими короткометражками».

            Это лёгкое жизнерадостное кино с колоритными персонажами, обязательными природными «декорациями», сочными и узнаваемыми. С философией, иронией и умением даже историю про Анжелу (имя не самое утончённое, если ударение не на первую букву) превратить в изысканные сюжетные стихи, задорно щекочущие воображение.

 

Норд-ост с востока шторм пригнал на Южный берег,

гремя, девятый вал захлёстывает скверик.

И ты опять ко мне прильнула, как сирена,

бурлит между камней, шипя, хмельная пена.

И чаек страстен крик, и туч клубок паучий;

ты, словно Лиля Брик, – поэта сердце мучишь.

То ревностью обдашь, жжёшь сердце круче перца,

то, как родной пейзаж, ласкаешь взор и сердце.

И шторм уже не в счёт, случайная усмешка,

то нечет вдруг, то чёт, то вдруг орёл, то решка.

Я верую в судьбу, я верю в божью милость;

ворона на трубу котельной взгромоздилась,

и каркает, и кар-

кает, не перестанет;

летит, как тот Икар, мужик на дельтаплане.

На горы лёг туман, судьбы неясен жребий,

и птичий караван курлычет где-то в небе.

Природа и душа! Кто их разнять сумеет?

Ты очень хороша на фоне пальм в аллее.

И я тебя люблю! Молюсь богам и чёрту,

чтоб в море кораблю скорей пробиться к порту.

Пойдём туда и мы, там тише шторма звуки

в преддверии зимы,

в преддверии разлуки…

 

            Морской ритм, образы «в десяточку», «мужик на дельтаплане» как Икар - это вообще гениально! Всё сбалансировано. И как в лучших стихах - и улыбка и грусть в одном кристаллике, живая эмоция, яркие детали, точные образы, поддерживающие тревожность темы.

            А вот это хоть сейчас разбирай на эпиграфы:


Безумства природы порой разрушительны, но
безумства души всё ж опаснее, как ни крути.

Толпа – это в сущности та же большая вода,
чтоб выйти из русла, ей нужен толчок изнутри.

            Высочайшая степень простоты, ясности, за которой - целый огромный мир. И, произнося эти строчки, получаешь физическое удовольствие.

 

Пусть снится кипарису
береговая вязь волны – от пляжа к мысу.

Волна за волною бежит на Мартьян;
жжёт солнце, зной гальку утюжит.
А Славка – беспечен, и весел, и пьян –
с Андреем Савельевым дружит.
Не слабый подводный охотник Андрей,
он ас, бьёт кефаль он лобастую;
а Славка, гарпун утопивши, скорей
молотит до берега ластами.
Вот это облом! Полный, в общем, писец!
Не зря же Андрюшке икается!
А Славка – пижон и профан, и подлец –
с чувихой в кустах кувыркается.
И, словно в насмешку, взмывает лобан
и плюхается возле берега,
а Славка сидит на скале, как баклан,
и близок Андрюха к истерике.
– Ну, гад, загубил самый лучший гарпун!
– Андрюха, прости, лох пока ещё!
И снова лобан, где надводный валун,
взмывает ракетой сверкающей…
Я позже пойму, что тогдашняя явь
была точной копией рая…
А Ритка-подружка, купальничек сняв,
в тени средь кустов загорает…
Потом будет много преславных охот,
нам каждая бухточка светится;
Андрюха Савельев, как тот Дон Кихот,
не раз ещё с глупостью встретится.
Он свой, мной загубленный, классный гарпун
оплачет (где сыщешь подобный-то?).
Но нас помирит всё же мудрый Нептун,
открыв нам все тайны подводные.
Бежит на Мартьян за волною волна,
крик чаек встревоженных слышится,
и светлый горбыль, как большая луна,
над гротом подводным колышется…

            Уютная, лихая, светлая, лёгкая, щекочущая история. Так и хочется в эту компанию. Ну и девушки - чудо как хороши. И опять (как в лучших вещах) - весьма кинематографичная смена «крупностей планов»: крупные, средние, общие, дальние, детальки выпуклые и пикантные. И блестяще смонтировано.

 

В ослепительном мраке на вещие знаки взгляну,
дуну, плюну, взмахну – замешаю палитру тумана:
потихоньку и я приобщаюсь к сей магии, ну
становлюсь типа знахарем, что-то, блин, вроде шамана.

Если ждёшь ты чудес, я их вмиг сотворю, не робей,
ты счастливее станешь, я дам тебе шансик, надейся,
на карнизе оконном недаром сидит воробей
и опасливо глазом косит на мои чародейства.

Я открою окно, чтобы чётче стал весь окоём,
встрепенётся, но всё же останется божье создание,
воробей подмигнёт и чирикнет, мол, хочешь, споём
и, как между друзьями, возникнет у нас понимание.

Я его подкормлю парой крошек от булки моей,
громко каркнет ворона, подбросит рифмёшек избитых,
и запахнет полынью непаханых крымских полей,
и печалью повеет от сёл опустевших, забытых.

Детством бедным, военным откуда-то вдруг засквозит:
год голодный и сирый, но стало полегче нам вроде,
и завскладом Кудимыч, поддатый всегда паразит,
красномордый, как свёкла, всё свататься к мамке приходит.

Дуну, плюну, взмахну! – я не зря эти пассы постиг,
мне близка эта мудрость элиты суровой, острожной,
я учился не ныть у хмельных и весёлых расстриг,
я учился не верить, что мир изменить невозможно.

И поэтому я в гуще дней, чей девиз – беспредел! –
видя здесь и вдали искажённые немощью лица,
не скажу, что у нас безнадёжный и гиблый удел,
а скажу, что у нас (дуну, плюну, взмахну!) всё ещё состоится.

            А это такая своеобразная «Декларация прав (и обязанностей) человека». Читай - поэта Егиазарова. По-моему, тут ключевая строка: «...я учился не верить, что мир изменить невозможно». Он этому давно научился, с тех пор так и живёт.

            Другой вопрос - можно ли его вообще изменить? Мир...

            Егиазаров - неисправимый романтик. Искренний, честный, открытый и бесхитростный. Во многом мастер. Но прежде всего - художник. Для него филигранность отделки - иногда на втором месте после живости чувств, искренности. Правильно это или нет - не мне судить.

            В конце концов, если использовать прозаические аналогии - есть тот же Набоков (шахматист во всем, архитектор своих текстов), и есть Саша Соколов (писатель, как будто сделанный из собственной боли, при всей кажущейся отстранённости). Кто из них прав? Я не знаю. Как рождаются шедевры? Да если б были рецепты...

            Но такие определения - вещь сиюминутная и субъективная. Для кого-то что-то сейчас шедевр, для кого-то - нет. Останется стих, станет общепризнанным «шедевром» или нет - покажет время.

            Я лично считаю этот стих одним из «программных» для поэта Егиазарова.

            «Я колдую вот так, ребята!» - как бы говорит он с улыбкой, приоткрывая дверь для нас на свою поэтическую алхимическую «кухню». И как бы продолжаете: «А волшебник я или нет - разбирайтесь сами, я дальше пойду, стихи писать, некогда мне с вами тут».

            И общая фактура, и детали - всё в этом стихе для Егиазарова характерно: природа, угадывающийся адресат-женщина, колоритные персонажи из реальной жизни, антропоморфные животные (воробей в данном случае), память детства, оксюморонная парадоксальность образов, вера в лучшее, несмотря на... То есть, волшебства-то тут много. И есть главное - стих живой и честный. С интонацией и дыханием. Лучше гроз могут быть только грозы... Первобытная живая энергия. И звуки соответствующие - мощные, рычащие.

 

            Я уже начинал путаться, какое стихотворение Егиазарова у меня самое любимое... То ли «Без сюжета», то ли «Над загадкою жизни...», то ли «Признание»... А может быть «Цветные ажурные сны», «Лунный залив», «Июнь»... А потом понял: пора прекращать выбирать. Наслаждаться - и всё.

            Тонко, точно, лирично, уютно... Упиваешься этой картинкой, тишиной, полной глубокого смысла.

            То роскошный плавный переход от пейзажа и жанра к драматичной любовной истории, которая тоже с юмором преподносится, с лёгкой мудрой улыбкой, то - упругий убедительный ритм, выпуклые зримые образы, но главное.. - интонация...

            «Бестемье» для всех нас, пишущих - самая острая тема, потому что болит не внешне, а глубоко внутри, когда такое состояние.

            У Егиазарова в результате так называемых «мук творчества» рождается нечто простое, точное и по-настоящему цепляющее. Это я про стих «Лунный залив». Прочтёте его - поймёте обязательно, о чем я сейчас говорю.

 

            Иногда Егиазарову в пушкинских строках гораздо уютнее, чем в реальной реальности. Тогда он идёт на Пушкинский бульвар и посвящает этому большой интересный стих.

            А может и так: «Господь с улыбкой тихой снял очки». И мы видим Его так, как будто Он наш сосед, которого мы знаем не одно десятилетие нашей жизни, и любим за мудрость, доброту и немногословность.

            Легко, просто, прозрачно и одновременно торжественно.

            Егиазаров может сравнить стих с живым трепетным насекомым. Сказать, например, «бабочкой ночной стихотворение...» и так далее. И возникает зримый яркий образ зыбкой летучести слова.

 

            Иногда Вячеславу Егиазарову бывает грустно в родной Ялте. Это и понятно, он очень много времени там проводит. Даже Чехов Антон Палыч, бывало, грустил в Ялте, зимой особенно. Думаю, потому что стихов он мало писал. А поэта любая малость может развлечь и вдохновить. Так что Вячеславу Егиазарову долгий сплин не грозит.

            Глаза Егиазарова - объективы камеры, которая фиксирует реальность. А мозг - монтажный стол, на котором рождается фильм.

            Вот странно… Когда пишешь о поэте Вячеславе Егиазарове, как-то хочется поменьше говорить от себя, больше хочется слушать и смотреть его Поэзию.

            Поэтический синематограф, что тут скажешь… С понятными образами. Иногда горький, иногда смешной. Но всегда умный и философский. И очень часто с острым словцом.

 

Покручу с утра кубик-рубик я,
подъебну, шутя, друга-скептика,
а мои стихи – паста в тюбике –
ароматная с антисептиком.

            А вот из другого. И это позиция скромного Большого Поэта.

Жизнь – бессмертна, всё – течёт,
то спиралью, то кругами,
для неё наш век не в счёт,
в счёт – лишь созданное нами.

            Выдающийся режиссер нашей с вами современности, Отар Иоселиани, в одном интервью сказал: «Кино - это экскремент моей жизни». Сказано эпатажно, да. Но ярко, просто и талантливо. И если отрешиться от буквального видения и воспринять эту фразу как внятную и простую метафору, - сказано блестяще.

            Любой творец поглощает окружающий его мир, впечатления, события, пейзажи, людей, слова, затем «переваривает» всё это своим «творческим желудком» и возвращает в мир в виде произведений. А вот «экскремент» это произведение в прямом смысле, или произведение, заслуживающее внимания - зависит от «творческого пищеварения» автора, то есть, от его таланта.

            Так вот, пользуясь этой довольно рискованной аналогией и перенося её на поэзию, можно смело сказать: у поэта Вячеслава Егиазарова - уникальное, высочайшего художественного уровня «творческое пищеварение».



Сергей Буртяк,
прозаик, поэт, лауреат премии «Книга года»,
член Союза писателей Москвы
Москва, 2017 г.

 

 


 




Вячеслав Егиазаров, 2017

Сертификат Поэзия.ру: серия 1417 № 128842 от 03.08.2017

0 | 15 | 1305 | 29.03.2024. 17:33:03

Произведение оценили (+): ["Слава Баширов"]

Произведение оценили (-): ["Нина Есипенко (Флейта Бутугычаг) °"]


Отличная рецензия на отличные стихи!

Не постесняюсь процитировать ещё одного известного автора:

"Мне нравятся обои"   ))


я, однако, сильно сомневаюсь, что упомянутый "автор" так уж безоговорочно поддержал бы ваш восторженный порыв... :о)))bg

Когда понимаешь, что имеешь дело с инвалидом ума, то и бесцеремонность его уже не так коробит...-:)))

...а вот напрасно ты надеешься, Фараоныч, что незабвенный Козьма так уже сильно с тобой бы церемонился... некоторые твои стишки и большой переделки в пародии не требуют...   :о)))bg

Спасибо, тёзка! И за стихи, и за рецензию! -

Я знаю этого автора. Он потом поправился: "Мне нравятся оба-два!"-:)))

Потом подумал и добавил:  "Оба-цвай!" -:)))

))))))

Слава, повеселил!

Козьма наш... - мощь, конечно! Не в бровушку..... )))


Вообще текст-то этот писался не как рецензия, а как предисловие.

Фараоныч мне его заказал к своей новой книжке "Избранного".

Кстати, книжку зажал )))


Серёжа, книжка на выходе. А выставил я твоё эссе для обкатки, для проверки.  Как его примут коллеги. И посмотреть, кто их них есть Who .

Да и подредактировать ещё можно, если что...-:)))

А книжка за мной не заржавеет...

-:)))

Да шучу я, Вячеслав Фараонович! :)))

Ни в книжке, ни в вас ни секунды не сомневался.

Госзаказ же :)))

 ...позволю себе добавить:  у Вячеслава Фараоныча не только "прекрасное пищеварение", но и стул изумительный...  это не просто экскременты,

но гуано́ прям какое-то бесценное... :о))bg

PS

a propos, а о скромности его (В.Ф.Е.) просто легенды ходят в инете... 

Что есть, Михалыч, то есть! Жаль только, что и завистников хватает!  Ну не виноват я, что им нечем похвастаться... Уже сами себе комменты пишут, зверея от невнимания...

...хвастунишка ты и есть... глупенький и жалкий "мученик творчества" с одним-двумя "почитателями"... и что самое смешное, обнаглев, не осознаёшь даже, что своими грязными инсинуациями адресованными мне, пишешь характеристику самому себе... а ведь неглупые люди это увидят...   :о)bg

Зря  надеешься, Ваня, неглупых людей ты давно от себя оттолкнул.

Ты, наверно, в детстве гуано ел, потому такой счастливый...-:)))

...строго говоря, я на у м н ы х преимущественно надеюсь... :о)bg 

но, действительно, нас так мало осталось... :о(bg

Вань, не самообольщайся! Ну кто ты такой для умных-то людей?

Глухота у тебя на слово природная. (Напомню опять твоё пресловутое "Нас - рать! - насрать"). Голоса своего не имеешь, поэтому поёшь с чужого, цепляясь ко всем.  Пародий настоящих писать не умеешь, не дано. Глупые рифмованные поделки под ваньков, которые ты сам и расхваливаешь. Хотя они давно уже всех раздражают. Спасаются от твоей надоедливости в ЧС или игнорируют твои выпады. Один Егиазаров (из жалости!) ещё поддерживает кое-какое с тобой общение, стараясь отвечать тебе в твоём же скобарином стиле. И вдруг, вот новость-то, ты стал обижаться.  Смотри, Вань, начну тебе игнорировать, истоскуешься ведь.


Иван Михалыч, а вы, случайно, не из ментов будете? Уж очень стиль общения похож. Чтобы оппонент ни сказал, всё ему же во вред зачисляется. Всё в досье годится. Да и потом эта манера стучать начальству, призывать модератора на головы тех, кого сам же и раскрутил в любимом твоём направлении.

Да, ещё: Михалыч, зубы надо чистить два раза в сутки. Утром и на ночь.  А то ты как рот откроешь, так сразу такой неприятный, тяжёлый запах появляется. Просто неудобно, чесслово...