Теперь он, напиваясь, не поет

Как в юности.

Веселием не маясь,

Теперь буреет, в смысле устает.

Вчера упал в постель, не раздеваясь,

Позавчера на кухне пролил треть

Кастрюли щей, ударил телевизор.

Потом узнал, что пел любимый Визбор.

 — Вот то-то, пел, а мог бы и не петь...

Светает.

Утро.

Черный и худой,

Как проклятый, повенчанный с бедой,

Он шарится в шкафу. Осенний холод,

Скупой зарей до инея размолот,

Сочится в дверь... Да вот оно... винцо...

Потом, пытаясь в зеркале лицо

Свое признать, он видит не лицо,

А что-то страшное. В шерсти. Заподлицо.

Но снова пьет.

Считает, что мудреет.

И думает — споет.

А сам звереет.

ЛП-64