В.Р.

 

На загривке волны прокачусь к многолюдному пляжу,

заберусь на скалу, огляжу с неё весь Симеиз;

где ты, юность моя, отзовись, золотая пропажа!

Даже эха её не вернёт обессилевший бриз.

 

К Голубому заливу спущусь по скалистому спуску,

сам себя упрекну, что некстати припомнил года:

моё сердце надёжно и каждый напрягшийся мускул

по-походному крепок и жаждет борьбы и труда.

Реактивных инверсий полно безмятежное небо,

пляж нудистов, жара, и шмелей в травостое басы,

силуэт телескопа над башней, как вычурный слепок

фантастичной улитки, меж дач Кацивели застыл.

 

А когда возвращусь я с подводной охоты к закату,

и потянется тень от Ай-Петри к селеньям, как дым,

я бокал «каберне» подниму у палаток за касту –

за великую касту бродяжек, влюблённую в Крым.

 

Я на раннем рассвете, сбегая к волне на зарядку

и о камень прибрежный точа гарпуна остриё,

отгадаю внезапно несложную эту загадку:

юность нас не бросает, пока мы достойны её.

  

И когда на тропе повстречаю смешную девчонку,

и пройти помогу ей кремнистый опасный каскад,

будет долго носить её смех бесшабашный и звонкий

эхо в скалах, пугая вконец ошалевших  цикад…