
В сырой Лосинке на опушке:
ку-ку... — и медлит, блядь!.. Чекушке
свинчу железную башку.
Май непогодный и холодный.
Мой вьется черный и голодный
комар, не ворон на суку.
Не вился б ворон, буром целя,
как стоматолог Саркисян,
всё примеряясь так и сяк
кольнуть, но чтоб не прилетело, —
он просто б сел на ближний сук:
не торопись. Я жду, мой друг...
Мой друг!.. кого могу назвать
вот так: мой друг. И не прилюдно —
чтоб только он и только я,
и чтобы шло от сердца к сердцу,
когда я на боку в траве,
щекой щетинистой к чекушке,
опустошенной как-то вдруг,
раскрыв ладошку, что младенец, —
и жук ладошку обживает?..
...лежу в крапиве на опушке,
размазав по щеке слезу,
старею, в жопу от чекушки
пьянею, но домой ползу,
в руке козявку, словно вошь,
давя, таланта не пропьёшь...
:о)bg