Художник тщательно грунтует полотно,
Он молод, бесноват, слывет счастливым…

И ампулы раздавленной стекло -
Как будто лишний - жест нетерпеливый.

Мазок на грунт. Сочится маслом кисть.
Натянутая ткань белеет тихо…
Вот наконец! Простор иссиня чист,
Пришла пора смешать огонь и свист,
Давнишний растревоженный каприз
С просчитанною слить неразберихой,
Но в вату все…

И потолок, как лихо,
Навалится, едва сочтешь до ста.
В затылке боль запузырится жаром,
Сожмутся в нить бескровные уста,
Бессонница натурщицей предста-
нет словно да, и "да" как "нет" холста,
Взбунтует холст,
И лопнет от удара…

Взгляд боязливый сквозь кривой разрез
Нащупает луч удивленно мирный.
Он молод и смешен, вертлявый бес,
По комнатам разбросан быт кефирный.
И грунт на полотне все так же чист.
Фарфоровый снегирь на пианино.
Как лед, голубоват больничный лист,
И мысли мягче плиток пластилина.