Весь золотой запас продул ноябрь

листвы; масть не пошла; путь смазан Млечный.

Чего грустить? Давать советы я б

повременил, коль сам в пролёте вечно.

О ветер, то на ост рванёшь, то с оста,

то затаишься, где Ставри-Кая:

я думал, что живу легко и просто,

о, как легко обманывался я!

И в День защиты всех животных снова

винюсь, винюсь, подвержен был грехам:

ищу стихам сиятельное слово,

неповторимых строк ищу стихам

«Любимый город может спать спокойно»,

да вот не спит, свистит норд-ост – босяк:

не всё же быть казне коровой дойной –

весь золотой запас листвы иссяк.

В такой же день умылся первой кровью

майдан дурной, чтоб лить её и лить,

но не лежит душа сейчас к злословью,

хоть и не может ничего простить.

Последний день ноябрьский гол, как нищий,

на море шторм, бьёт в берег, всё круша.

и всё-таки душа отрады ищет,

не хочет верить в грустное душа…

Идёт зима. Декабрь брутален сроду.

Уже в природе муть царит и тьма,

но легче всё же крымскому народу,

он твёрдо знает: Крым – не Колыма.

Зима в горах, умаясь, зазимует,

ей средь вершин удобней там, ей-ей:

мы Бога поминать не станем всуе,

коль можно чертыхаться на чертей.

Пройдись по Ялте: от вечнозелёных

деревьев и февраль пьянящ, как хмель,

а на плато ай-петринском по склонам

со смехом мчатся лыжники в метель

На лапах сосен снежные наносы,

а ниже чуть уже журчит ручей,

и грусть души дымком от папиросы

уносится средь солнечных лучей…

 

30-11-2016