Октябрь. Поют сверчки. Бомбят каштаны крышу.

 Срываются порывы ветра с горных круч.

 Накат береговой я на балконе слышу

 и вижу, как луна крадётся между туч.

 

Сосед-грибник вчера принёс груздей лукошко,

посетовал, что нет маслят вокруг,

я всё-таки ему завидую немножко,

я знаю толк в грибах, да нынче недосуг.

 

 Тепло. На пляже днём купальщиков хватает.

 Сияют блики солнца в глади вод.

 Когда же горизонт в туманной дымке тает,

 мне кажется, что в небе теплоход плывёт.

 

 Мне кажется давно, что нас готовит осень

 к потерям и трудам нелёгким невзначай:

 и сочный молочай на глинистом откосе,

 и на кремнистом скосе татар-чай.

 

Шиповника кусты в плодах краснеют спелых,

собрали урожай мы с виноградных лоз,

а где-то снег идёт в ненашинских пределах,

морозы по стране гуляют уж всерьёз.

 

 Кармин и охра всё сильней царят в природе,

 изделья паучков изысканней парчи,

 и лёгкая печаль уже ко мне приходит

 почти что каждый день без видимых причин.

 

 Я слушаю сверчков, каштанов грохот дробный,

 рифмую мысли я связующую нить,

 я описать хочу дотошно и подробно

 всю прелесть октября в Крыму, чтоб не забыть.

 

 Всё это потому, что чувствую за кадром

 непрочность бытия, и мне ль того не знать,

 что скоро полинять сиреневым закатам,

 малиновым рассветам полинять.

 

 Недаром серый цвет, мышиный, камуфляжный,

 как замечаю с некоторых пор,

 стал чаще наползать на наш песочек пляжный,

 лишь солнце завернёт за Ай-Тодор…