Три часа в Самарканде

 

                               — ...а на этой стене Регистана,

                               на самом верху, в течение пяти суток на пике

                               торчала мертвая голова убийцы Улугбека,

                               сына его — Абд аль-Латифа.

                                                                                 Слова экскурсовода

 

                               Связанного Улугбека привели на берег арыка

                                и поставили на колени...

                                      «Палачи и созидатели», Игорь Можейко

 

Нет, Улугбек не мог коснуться пыли

Коленями, поскольку был велик.

Он это знал, и он не прятал лик,

И видел, видел как его убили…

 

Арбуз упрямо лопнул по кривой.

Наверно, потому что нож кривой!

А, может, от того, что даль суха?

И, пламенея гребнем петуха,

Сидящего на древней городьбе,

Он семечками брызнул по губе,

Смахнув прохладой зной Узбекистана...

А нож все ниже полз по кожуре,

И лег арбуз на яростном ковре

Разрубленной башкою Темир-хана.

 

Мы поглощаем алое меню.

Мы говорим спасибо кетменю

И кланяемся доземи рукам,

Принадлежащим этим старикам,

И старикам — конечно! — старикам,

Идущим по тропе вослед векам,

Уже почти шагнувшим за черту...

 

Мой Самарканд!

Я верю в чистоту

Твоей базарной пестрой кутерьмы!

(Спаси, Аллах, от жажды и чумы!)

Спаси, Аллах, и не введи во грех:

Моя животрепещущая тема —

С раскосинкой глаза и этот смех!

 

И дышит площадь воздухом гарема!

И шелк волной — прелюдия игры!

И, главное, что ни одной чадры,

И кровь вскипает (вечная проблема!),

Я думаю, что это от жары.

 

...И я брожу между лотков и лиц.

Я, как ребенок, книгу раскрываю

И чуда жду, и запахи вдыхаю

Загадочных нечитанных страниц.

 

Я не встречал подобного костра!

Да не мираж ли это из тумана?

Но голубое пламя Регистана

И музыка, зовущая с утра,

Печальная, как поступь каравана,

Мне говорят, что это не игра...

 

У каждого, я знаю, свой Восток.

У Улугбека свой — высокий, звездный,

С таблицами углов и сталью грозной,

Срубившей позвонки наискосок.

 

А у меня Восток совсем не тот.

Арбуз, базар, глаза и лица, лица,

Да мертвая глава отцеубийцы,

Глядящая за желтый горизонт —

Туда, туда, где в маревой пыли

Седой старик летит на кобылице

К последнему пристанищу, к гробнице...

 

И сходит ночь, и падают зарницы,

И тонут в черных водах Са-Юли.

 

Отцеубийца...

Что его вело?

Какую нянчил он тоску воронью?

И как ему глаза не занесло

Песком, когда он снаряжал погоню?

И не метался по коврам дворца,

И не оплакал горький час таланта,

И не ослеп, когда душа отца

Взметнулась в небо по дуге секстанта...

ЗС-130

Виктор Брюховецкий, 2016

Сертификат Поэзия.ру: серия 1310 № 122199 от 10.09.2016

5 | 6 | 1773 | 21.12.2024. 19:41:48

Произведение оценили (+): ["Владимир Корман", "Ольга Пахомова-Скрипалёва ", "Рута Марьяш", "Светлана Ефимова"]

Произведение оценили (-): []