Они ехали долго. Половину дороги он сидел в углу на задней площадке дребезжащего нервного троллейбуса, который постоянно дергался, что-то в нём щёлкало, стучало, шипело. Она прикрывала его собой от пассажиров. Люди входили и выходили. Ему видны были только их ноги. Но он прижался к её ногам и мелко дрожал.

Потом они добирались на автобусе. Автобус ехал плавно, без шума, людей в нём было немного, и она села, а он улёгся на пол возле неё. Всю дорогу он, успокоившись, дремал. Но на малейшее её движение он тут же открывал глаза.

Когда они приехали и вышли на улицу, он бежал за ней, оглядывал окрестности и ловил новые, не знакомые ему запахи.

Она открыла дверь дома и, легонько потянув за поводок, пустила его вперед. Но он вошёл и тут же сел на коврик возле двери, не зная, что будет дальше. Он понимал, что это её дом, что он здесь гость. Надолго ли?

Она сняла с него ошейник и показала на коврик за вешалкой в коридоре:

– Вот там твое место!

Он поднялся, прошёл в свой угол и свернулся в нём калачиком. Пока она ходила по дому, стучала на кухне посудой, он лежал и думал, что место очень даже неплохое. Мягкий коврик, полукруглая стена, повторяющая изгиб его тела, вешалка, на которой висит её плащ и создаёт ощущение укрытия, напротив комната, а налево ещё один коридор, там другие комнаты... Но это чужой дом, и дальше идти нельзя – его место здесь. В доме было солнечно, тепло, тихо. Он впервые расслабился после всех своих волнений и задремал.

Она принесла ему воды. Он поднялся и стал лакать. Она села рядом и гладила его по голове, по спине. Он был шелковистый, рыжий подшёрсток проглядывал сквозь блестящую чёрную шерсть, и рукам было тепло и ласково.

– Как же тебя зовут? – спросила она. 

 Она перебирала разные собачьи имена, которые знала, но ни на одно из них он не реагировал. И тогда она сказала:

– Ты будешь Джек. Джек. Понимаешь?

Продолжая гладить его, она повторяла только одно слово – Джек, Джек, Джек…

Затем она принесла ему сухарик и кусочек сыра. И после того, как он всё съел, надела снова на него ошейник, чтобы вывести на прогулку на улицу. Но он упёрся и не хотел вставать. Он не хотел на улицу. Он решил, что его выпроваживают из дома, что снова начнется бродячая жизнь, что снова он будет один, ничей. Он прижимался к стене, стараясь всем телом слиться с ней, только бы его не выгоняли, только бы оставили здесь!

– Не бойся, я тебя не брошу. – сказала она. – Мы идём гулять.

 Она взяла его на руки и вынесла из дома. А на улице она ходила с ним, то отпуская поводок на всю длину, то подтягивая его к себе, и всё время повторяла: Джек, Джек, Джек…