Я не знаю как пахнет детство...

1.

 

Я не знаю, как пахнет детство.

Да оно и не пахнет. Врут...

Детство — это такое действо:

Нарисуют, потом сотрут.

 

А потом еще нарисуют —

Женщин, карты, вино, тупик...

И колоду так подтасуют,

Что ты вытащишь даму пик.

 

И она тебе на базаре,

Рассыпая карт веера,

Нагадает, как набазарит,

Груды чистого серебра.

 

С серебром да не жить в Расее!

И пойдешь ты, звеня мошной,

В саддукеи ли, в фарисеи,

Той ли, этой ли стороной...

 

Но и в крупную жизнь играя,

Ты вернешься опять сюда...

Детство — это любовь такая,

Раз дается и — навсегда!

 

 

2.

 

...Словно кем-то потерянный,

Плотно к тачке подогнанный,

В гимнастерке прострелянной,

Аккуратно заштопанной,

Как отрывок из хроники

Сорок третьего года,

Он катался на роликах

В самой гуще народа,

Где шуршали сандалии,

Где чинарики с банками...

Крепко схваченный в талии,

С орденами и планками!

 

«Толкачи» с рукавицами,

Да гитара печальная...

Уважала милиция

И шпана привокзальная.

Мы сходились при случае

В тихом сквере сиреневом

На аккорды певучие

О бессмертном и временном.

Вечер — шапкою скомканной...

Звезды — лампами тусклыми...

Что он пел нам — не помню я,

Что-то доброе, русское...

 

 

3.

 

Побирушка. Голод. Ранец.

Рождество. Бурана вой.

Он стоит в оконной раме

С непокрытой головой.

 

Он глядит с тоской и верой,

Он сквозь стекла видит нас.

И отец от пайки серой

Отрезает серый пласт.

 

До костей промерз несчастный

Этот маленький старик.

Он к отцу приходит часто,

Я к нему уже привык.

 

Привыкая, проникаю

В эту боль и эту суть.

Проникая, постигаю

Жизнь большую... по чуть-чуть.

 

 

4.

 

Сонные двери открою и вроде

Ворот колодезный скрипнет вдали,

Ветер ботву шевельнет в огороде,

И далеко, словно из-под земли,

Светом повеет и ночь замигает

Дальней звездой, и ударит крыло,

Кованый конь пошевелит ногами,

Звякнет уздою, вздохнет тяжело.

Стукнет калитка, другая и снова...

Вот уже слышится дужка ведра,

И произносится первое слово:

 — Ну-ка, Фасолька, доиться пора...

Утро.

Околыш малиновый неба

Вызрел уже. И плывет по селу

Запах тепла и пшеничного хлеба

К речке куда-то, в белесую мглу.

 

 

5.

 

Под крылом родного крова,

Средь граблей-литовок-вил,

Я корове: — Будь здорова! —

Постоянно говорил.

 

Коль она здоровой будет,

Рассудить-то по уму,

В доме нашем не убудет,

А прибавится в дому.

 

Помню, утром — только встанешь,

А отец уже припас:

Ей, голубке, хлебный мякиш,

Мне горбушку, я — зубаст.

 

И несу я хлеб корове,

И, чтоб кушала, прошу,

А чтоб елось на здоровье —

Я ей за ухом чешу.

 

 

6

 

...И детство мое, загорелое детство,

Опять предо мною. Глаза притушу —

Цветные картины! Нельзя наглядеться.

 — Следи, успевай!

 — Успеваю, слежу...

 

Старый домик на карте.

Синь реки, а за ней

Я стреляю в азарте

Белоперых гусей.

Мне б не мяса, но хлеба!

Мне б стакан молока...

Гогот валится с неба

На коровьи рога,

На крутые, витые,

На подпаска — меня...

То ли пули кривые,

То ли ствол у ружья!

... А душа-то как хочет!

Ни крыла, ни пера —

Только небо гогочет:

 — Эх ты, Витя-дыра...

 

А мне и не жалко. Подумаешь, гуси!

А мне и не стыдно. Подумаешь, хохот.

И к дому пора. Вон, соседки Маруси

Корова объелась и начала охать.

И бык обожрался! Не стадо — одышка...

Бичом отсекаю репейника шишку

Так звонко, что слышно околице всей...

 

Напасся коров. Настрелялся гусей!

 

 

7.

                                Не знаю — черти как у вас?

                                              У нас давно повывелись.

                Коровы окоровились, кобылы окобылились.

 

Заря прошла зенит, и скот идет, рогат,

Туда, где луг звенит, что выпасом богат.

 

Я помню этот кров! Храню и не забыл

И окоров коров, и окобыл кобыл,

 

И выплеск поутру, и жадную игру

Глотающих икру, и мечущих икру.

 

И храм, на край села ушедший... за предел...

Что бил в колокола, и в небеса глядел.

 

Не трогайте меня! Оставьте это мне —

И детство близ коня, и юность на коне.

 

И трех смертей оскал, и небеса с орлом,

Что грозы высекал из черных туч крылом...

 

 

8.

 

Столько солнца, что неба застиранный ситец

Так просох и провис, что не вспомнить, о чем

Думал утром за чаем, в стакане лучом

Растворяя глюкозу. Был тополь, как витязь —

Это помню. В кольчуге из жесткой листвы,

Под высоким окном, горизонт озирая,

Он рукою придерживал дранку сарая

И шеломом поддерживал край синевы;

И слезилось окно, долгий взгляд напрягая,

И отец за столом, в ярком свете зари,

Говорил: «Хорошо-о...» — и пласт каравая

Мягко резал на части. На равные — три.

ЛП-94

Виктор Брюховецкий, 2016

Сертификат Поэзия.ру: серия 1310 № 121409 от 27.07.2016

4 | 8 | 2396 | 21.12.2024. 19:39:25

Произведение оценили (+): ["Леонид Малкин", "Алексей Борычев", "Вячеслав Егиазаров", "Михаил Макаров"]

Произведение оценили (-): []