* * *


Как ты, дружок, ни семиструнь,
а лето вдаль уходит.
Жасмином-лебедем июнь
в отлёт с собой уводит -
шиповника венчальный цвет
и липы плеск медовый,
и триолет свой, и сонет
о Леде нежнобровой.

Струят лазурь её глаза 
над морем и над сушей.
И о любви не петь нельзя -
вслед жизни промелькнувшей.
Как строй струны ни подбирай,
спешит за Ледой Лета...
Но ты, мой друг, своё играй
про мимолётный летний рай,
и слёзы счастья вытирай
над правдою сонета.


2016

* * *



Деревянные перила, деревянные террасы,
деревянные ступени грустным голосом поют,
ибо время все бездушней – год от года, час от часа –
перемалывает в пепел перепончатый уют.

И зернистый, и слоистый, искры смол живородящий,
плыл наследный дом сосновый, зыбок и одушевлён.
В летнем коконе веранды, в древесине говорящей
перламутровою жилкой трепетал легчайший сон.

Были в сетке переплёта разноцветны ромбы стёкол,
терем склеен был из хвои и стрекозьего крыла...
Кто звенел там чайной ложкой, кто орех щипцами щёлкал?
Чья беседа по овалу вкруг столешницы текла?

Кто там в платье светло-синем загорелыми руками
над фамильною посудой рано утром ворожил?
Кто входил, ступая грузно, великаньими шагами?
Я один сегодня помню, кто до смерти в доме жил...

Я один на свете вижу те сосновые ступени.
На веранде – капли воска, брызги битого стекла...
И в саду, давно ничейном, холодны дерев колени,
и записка поминанья одинока и бела...