Старик,
Я уже не могу представить твоё лицо.
Ночь уходит, расплываясь от слёз…

Ты говорил мне о смысле угасания людей и галактик,
О родстве и первородстве,
О том, как шумы и перебои сердца становятся прибоем.
Мимо тебя проносились планеты, кометы,
А ты улыбался и, позвякивая ложечкой,
Помешивал кристаллы звёзд и ломтик луны.
Пусть твои внуки смеются над пространством,
И не верят, что Время временно…
И сейчас ты не хочешь вспоминать,
Как бродил по закоулкам страданий.
Ты не заглянешь в старое зеркало,
И не встретишь взгляд одинокого мальчика.
Теперь некогда спорить с вечностью.
Никто не раскроет пыльные альбомы твоей юности.
Никто не услышит медленное шарканье твоего одиночества.
Уже никому ты не объяснишь, что небесный хлеб
Важней и трудней земного,
Что дорога к Храму заняла всю жизнь.
В кострах твоих снов уже не сгорает усталость.
Блажен – чьё сердце остановится
На слове любви.
Блажен, чьё молчание – любовь…

На третий день в мою форточку впорхнула бабочка,
На девятый – стриж.
Я выпускал их, распахивая окно…