Сквозь клочья тумана сиреневый лик

 мелькает, скрывается, брезжит.

 Откуда он взялся, зачем он возник,

 татарник суровый и нежный?

Под ветром порывистым, как маячок,

зачем он мне светит и светит?

Приладил паук  свою сеть на сучок,

кобель мой все кустики метит.

Бесснежный январь – мука крымской зимы,

стерпелись, но реже смеёмся,

и рухнувшей родины, кажется, мы

трагизм до конца не поймём всё

 Осыпались листья. Пожухла полынь.

 Печалью  повеяло древней.

 В стране, где уже не осталось святынь,

 татарник вдруг душу согрел мне.

 Нет-нет  да крупою в лицо сыпанёт

 с вершин, где гуляют метели.

 Ах, этот татарник так долго цветёт,

 что нет ни кровиночки в теле.

 Колючие ветви. Сухая трава.

 Пред ликом февральских инфляций,

 за что он имеет святые права

 так долго цвести и держаться?

 Имеет!

 А ветер порывистый зол,

 а солнце чадит вполнакала.

 Но если татарник ещё не отцвёл,

 и нам унывать не пристало.