Луна, как блёклая свеча,

желтит церквушку.

Снег лег на плечи Ильича

и на макушку.

Он в этом ракурсе похож

на херувима

с крылами белыми.

Отож!

А вместо грима

ему на серое лицо

нагадил голубь.

Эх,  Ильичу бы ружьецо 

– ба-бах! – и в прорубь,
а чтоб не серил на вождей,

пусть даже бывших!

Он был для множества людей

почти Всевышним,

Но ими же и заклеймён.

Глаза померкли,

а всё торчит среди времён

напротив церкви,

в своем гранитном пиджаке

застрял как репка,

а в указующей руке

потерлась кепка.