Жил-был поэт. Однажды у него кончились стихи, и он пошёл на стройку класть кирпичи. Потом стихи частично вернулись, и он клал то стихи, то кирпичи. Кирпичи кончились. Поэт заболел и год получал пенсию по инвалидности. Чуть не умер.
    Инвалидность кончилась, и он устроился охранником листать сканворды. Когда кончились сканворды – от него ушла жена.
    Охранник начал пить. Деньги почти сразу кончились, а водка продолжалась. И вино продолжалось. И лосьон после бритья. И фанфурики.
    Эта настойчивая капель сушила мозги, но мягчила сердце.
    Сердце настолько размякло и истончилось, что однажды едва слышно лопнуло в груди – только облачко слёз выплыло из потухших глаз.
    Без сердца каменщику стало жить совсем не по себе. Но это продолжалось недолго. Время кончилось, и его не стало. А несколько непрожитых лет остались. Они так и лежат в углу комнаты под книжной полкой на полу. И их никто не подбирает.
   
    ***
   
    Дом, построенный поровну из стихов и кирпичей – развалился. Повсюду валялись осколки строк и силиката.
    На завал приехало МЧС с собакой. Многих жителей сочинённого дома спасли. Но они, однажды вдохнув поэтическое крошево лирики спившегося поэта-каменщика, навсегда и смертельно заболели стихами.
    Что уж говорить о специально обученной собаке? Пока яростно работали лапы – чувствительный нос вдохнул в себя столько поэм и баллад, что немецкая овчарка до конца жизни лаяла стихами на гётевский манер.
    Но её никто не понимал.