Девочки

 ОРЕХОВАЯ СОНЯ

Спать ореховую Соню уложу

и пока она во сне скулит, скрипит,

из её запястья дудку вырежу

сучковатую, невзрачную на вид.

 

Но какая в дудке музыка живёт…

впору выздороветь, иль сойти с ума.

Слёз непролитых полным полна луна,

по небесным горкам катится сама.

 

Не признаюсь Соне, как в её дуду

то в раю накличу полночь, то в аду,

чтобы снова мне выплескивала мгла    

лица тех, кого я не уберегла.

 

Ай вы, мальчики бедовые мои!

Вам не строем бы – а гульки, да гулить,

вам бы спасы на любви, не на крови...

- Не болит запястье, Соня?

- Не болит!

 

И хохочет Соня. Горьковатый смех

разливается миндальным молоком.

Голова её пустая, как орех

о моё стучит плечо.

Легко-легко.

 

ДОРОГАЯ НИНА ОНИЛОВА

Я люблю гулять по кладбищу коммунаров,

меж красивых памятников, кипарисов старых.

Тишина выхоленная, коты с золотыми спинами

на траве подстриженной возлегают -- сфинксы.

 

А сегодня, прогуливаясь, пригорюниваясь, встретила

юную, красивую Нину Онилову.

Замешкалась, с ноги на ногу переминаясь,

суетливо думала, с чего начать разговор,

получилась банальщина ещё та:

 

- Добрый день! Вы совсем ещё юная и красивая,

хоть немного прозрачная, но настоящая!

А, вообще, ветрено нынче, и осень ранняя такая.

Да?

 

А потом, брякнула глупость, конечно,

- Скажите, пожалуйста, как там?

Где Вы? На небе или же под землёй?

Всё-таки…

«вместе со своим расчётом нанесла противнику значительные потери»

 

Не обиделась она, ответила.

Вот так:

 

- Отче наш оказался не отчимом.

Не бранил, не погнал взашей,

Хоть не любит особо Отче наш

Ни лётчиц, ни пулемётчиц - но,

В его светозарной вотчине

Не хватает хороших швей.

 

Где-то подлатать надобно

Над куполком

Или пристрочить радугу

Высоко,

Или тесьму пустить, или

Ленту по небу птицелётному.

Ленту не пулемётную -

Атлас, шёлк.

Ну, чего тебе ещё? Спрашивай.

 

А у меня слов нет, не осталось совсем.

 

Тут она мне

- Не знаешь, как там в Одессе?

Скучаю по Одессе.

 

- Сложно там,- буркнула я.-

Хотя, нет, не знаю. Ничего не знаю про Одессу.

Море там знаю, есть.

Узкие улочки кривые, зелёные.

И в каждой квартире по машинке «Зингер»

Строчат, строчат машинки ровно, хорошо,

Тонкое берут батист, шёлк,

Сукно не берут: о грубые края

Ломается времени игла,

Замолкают колокола,

Ржавеют купола.

 

Голову подняла - глядь -

нету никакой Нины Ониловой.

Там, где она проходила,

лежат коты с золотыми спинами.

Ветер длинный, застиранный

шелестя, картавит:

 

До свидания.

 

До свиданьица,

 

Дорогая Нина Онилова.

 

 ПИАНИНКА

 

покупая по случаю «сталинку»,

торжественно клянусь:

не выбрасывать пианино старенькое,

пыль с него стирать тихохонько, чтоб не скулили клавиши расстроено,

чтоб не клацала черная крышка, аки Цербера пасть.

до смерти теперь мне с этим приданым маяться,

вкруг него на цыпочках чтобы не тревожить Лидочку

в консерваториях, где тишайший лёд и беспамятство.

 

ах, как Лидочка черешню кушала

брызгал сок на концертную кофточку,

ей Авдотья: «Божечки, девка бедовая!»

ай, смеётся Лидочка, пальцы нервные вытрет о платок батистовый,

да на пианинке играть – светлеет в сталинке,

всех гостей - и бухгалтеров, и особистов - на слезу пробивало

 

как там, Лидочка, в консерваториях

о колымской земле поётся под вальсы Шуберта?

Цербер рвется с цепи, кровью харкает,

твой платок батистовый особисту в аду

ночь и ночь мерещится.  

 

давеча заполночь вижу - Лидочка.

крышку подняла и нервными пальчиками

клавиши перебирает.

 

- что тебе? спрашиваю

- здесь, говорит, между ре и до

упала косточка черешневая.

боюсь, вдруг провалится, прорастёт в аду.

- в инобытие не майся, Лидочка.

я найду

 

УНДИНЫ

пока все сказки не повыплакали былью,

на землю – на зиму ундины выходили:

 

мол, море в зиму – неприютное, барашковое –

среди людей теплей – Маринками, Наташками.

 

ах, эти нежные в метаморфозе ножки –

до мозол'ей кровавых – новые сапожки.

 

о брусчатку каблуки стучат

ча-ча-ча.

белорыбиц-девчат

движенья скованы

угловаты их тела подростковые

 

предупреждали их и вечные, и смертные:

земля ужасная – твердь неприветная…

любить и каяться, молить и маяться,

зачем вам слёз полынь и соль, красавицы.

 

волны качают причал

ча-ча-ча

ангелов зубы стучат

на ветру

клятвы

снега обращают в дождь

ты не умрёшь?

я не умру.

…

и рыбьей чешуёй позёмка стелется,

минуты в адовой ломает мельнице.

 

ах, белорыбицы

ох кудри пенные

вразмёт – на пальтецах.

на довоенных.

 

Светлана Чернышова, 2016

Сертификат Поэзия.ру: серия 1447 № 117916 от 03.02.2016

4 | 4 | 1471 | 23.04.2024. 16:38:35

Произведение оценили (+): ["Тамара Воронцова", "Нина Есипенко (Флейта Бутугычаг) °", "Вячеслав Егиазаров"]

Произведение оценили (-): []