Исполать! И опять наизусть
всю молитву – растерянно, робко.
Вижу, вижу, как беличьей тропкой
ты, моя застарелая грусть,
прочь бежишь, заметая хвостом
чуть занявшейся в парке пороши,
след иллюзий, оставшихся в прошлом,
не оставленных на потом.

Всё, как есть. Не от сердца щедрот,
от предзнания близкой утраты,
этой женщине, что виновато
виноватого в полночи ждет,
посвящу всё, что есть впереди,
до последней крещенской метели.
И услышу вдали Колыбельной
слабый отзвук, что тает в груди…