Человеку надоело жить

Спасибо, Семён!  И Царствие ему небесное!

Настоящий был поэт! И остался им!

Сергей  Новиков умер в 2002 году.

"Русский поэт, живущий в многонациональном Крыму, который в 1954 году волевым решением оторвали от России, он остро переживал перемены, происходящие на Крымской земле: массовый захват земель, душевную недосягаемость России, попытки украинских властей запретить крымское двуязычие и всё остальное, что принесла новая эпоха.

Сергей Новиков был и остаётся, подобно многим из нас, подобно Александру Межирову, прожившему последние годы жизни в США, и Иосифу Бродскому, упокоенному на венецианском острове Сан-Микеле, поэтом великой империи. Именно это объединяло всех этих творцов и многих других моих знакомцев"

Сергей Мнацаканян  "Литературная газета"

Тёзка, ты, наверное, давно уехал из России и кое-чего не знаешь.

" накрыла мгла, и выстрелы, и стоны… " - ну даже твой президент неделю назад хвастал зарубежным журналюгам, что без единого выстрела..".  Да, без единого выстрела и по воле крымчан.

Мои "мгла, выстрелы и стоны" относятся к концу девяностых. Бандитизм, заказные убийства, дерибан народного добра, и все с молчаливого поощрения тогдашних властей. Опофеоз горбачёвщины, ельцинское чуткое рукоодство, гайдаровская прихатизация и т.д.

Спасибо за отклик, тёзка! Подумаю над твоими замечаниями. Но на принципиальные нестыкоки я, думаю, ответил...

"В восемнадцать лет он познакомился в своей Ялте с Иосифом Бродским и ввязался с ним в поэтическое состязание. И тема подходящая: зимняя Ялта как бы в отблесках заката последней империи. Даже если это легенда, то вполне правдоподобная.".

Иван Жданов. Для сентябрьского номера журнала "Культура Алтайского края"

ЗИМА В ЯЛТЕ
Когда над морем снегопад, -
Все восклицанья - невпопад.
И все сравнения - не в счет,
Когда над морем снег идет.

И мы молчим с тобой, боясь
Нарушить голосом своим
Небес торжественную связь
С накатом волн береговым.

А чайки хриплые в порту,
От удивленья ошалев,
Буксирчику спешат вослед
И снег хватают на лету.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Мы в Ялте сойдемся промозглой,
где, косо раздвинув туман,
системой ветвей кровеносной
полнеба объемлет платан.

За стеклами - свет позлащенный,
На улице - хлад до костей...
Буфетчица с кошкой ученой
приветит продрогших гостей.

Мы спутаем время - не место,
Стекляшка забытая, - ах!-
чтоб снова прекрасно и тесно
толпиться в твоих зеркалах.

Всего-то полшага и через
какой-то дремотный порог,
чтоб снова таинственный херес
мерцал на столе, как цветок.

Чтоб снова усильем зеркальным
Собрать в неминуемый круг
Навечно! - рисунком наскальным
Невечных друзей и подруг.

Отсюда сквозь ветер и воду
пространства дождливого сплошь,
скажи, ты из них хоть кого-то
за дальним столом узнаешь?

И, если узнаешь, - печально
запомни, пока не смела
буфетчица с мути зеркальной
их лица, как пыль со стекла.