Не иссякает лишь любовь

Болит фантомная любовь

 

Болит фантомная любовь,
Промокла памяти повязка.
Я, сочинив тебя как сказку,
Разворошила рану вновь.
И по живому нужно рвать
Те чувства, что опять тревожат,
Молчанье, сладкий запах кожи
И невозможность целовать.
Чувств воспаленный окоем -
Парадоксальная услада,
Как запоздавшая награда
За одиночество вдвоем.

 

Люблю ли тебя?

 

Люблю ли тебя? Откровенно отвечу: не знаю.
Как прежде клюется в груди заточенная птица.
Спешу на звонок и привычно тебя ожидаю,
Но не у порога, где встреча могла бы случиться.
А разум твердит, что нелепо зависнуть над бездной,
Взаимности нет, и не стоит тянуть одеяло.
Возможно, он прав: независимость душам полезна.
Но жизнь стала пресной и ценность свою потеряла.

 

Был ли сказочный бал?

 

Был ли сказочный бал? Был. И я там блистала,
Позабыв про посуду, что мыла с утра.
Я, простушка, была королевою бала
И тебя, то есть принца, все время ждала.
А вокруг суетились поэты и мимы,
Белоснежным убранством отсвечивал зал.
Только ты почему-то прошествовал мимо
И ответил мне: "Нет", и меня не узнал.
Что ж , бывает и так. Я - принцесса плохая,
Но хочу эту роль довести до конца
И хрустальную туфельку быстро снимаю,
Чтоб оставить ее на ступенях дворца.
Бьет двенадцать. Пора. Я к любви не привыкла.
И, пока на вратах не прогнали взашей,
Я спешу запрягать в перезревшую тыкву,
Чуть придушенных кошкой, пятерку мышей.

 

Табу

 

Я на слово "любовь" налагаю табу.
И сегодня любимый мой будет забыт.
Будем жить, не кляня и не славя судьбу,
Прикоснувшись случайно на стыках орбит.
У меня не родится лирический стих.
У него же стихов не рождалось сто лет.
Он, как должно мужчине, решал за двоих,
Но озвучить сумел негативный ответ.
Я, бутылку откупорив, выпью сама,
Понимая, что станет полегче едва ль.
От обид, к сожаленью, не сходят с ума.
А вот стих, как ребенка, воистину жаль.
Как ребенка? А вдруг на одной из дорог
Надо мною зажжется иная звезда,
И его продолженье дарует мне Бог.
Расскажу ли об этом ему? Никогда!
Вспоминаю подружку, твердившую нам:
"Вы, девчонки, навеки запомнить должны,
Что не все ребятишки нужны мужикам,
А рожденные лишь от любимой жены".
И, наверно, она по-житейски права.
Я судьбу не желаю испытывать вновь
И делить с ним на детскую душу права,
И делить с ним права на ребячью любовь.
Ничего не хочу. Ни о чем не прошу.
Я сама сочиню жизнерадостный гимн
И сумею отдать своему малышу
Всю любовь, что дарить собиралась двоим.
Но промчатся года, нас меняя в лице
Сквозь давнишних обид остывающий пыл.
И ребенок решит разузнать об отце.
Я отвечу, что самым любимым он был.

 

Ломбард любви

 

То, что дорого мне, называлось: любовь.
Я сегодня ее заложила в ломбард.
Средь старинных гравюр, бриллиантов и карт
Она смотрится скромно в фольге голубой.
А оценщик - пузатый, картавый, рябой -
Говорит мне с издевкой: "Скажите, мадам,
Разве это товар? Разве он ходовой?
Я Вам больше десятки, поймите, не дам".
"Как десятка?!" А впрочем уже все равно.
"Говорите десятка всего? Ну и пусть.
Сколько в маркете стоит сегодня вино?
А дешевле? О, Господи, и не напьюсь!"
Я червонец замызганный прячу в карман
И квитанцию мятую рядом кладу,
Понимая отчетливо: самообман,
Я второй раз сюда никогда не приду.
Где-то там, на углу, звуки скрипки горчат.
И у ног музыканта - открытый футляр.
Я десятку бросаю ему сгоряча -
Безответной любви обжигающий дар.

 

Воровство

 

Ты спал, когда мне вздумалось уйти,
Твоей любви уже не принимая.
От счастья захлестнувшего немая
Я попросила мысленно: "Прости", -
И с робостью коснулась губ твоих.
Ты, как ребенок, улыбнулся сонно.
Дыханье стало легким, монотонным.
Рука легла спокойней. Ты затих.
Я любовалась высотою лба,
Морщинками на загоревшей коже,
А ты одновременно был похожим
И на патриция, и на раба.
Я вышла в утро, в бриз воздушных струй.
А совесть, воровства стыдясь, роптала.
Душа рвалась назад: ей было мало
Украсть твой самый нежный поцелуй.

 

Убегавшую зиму кормила с руки

 

Убегавшую зиму кормила с руки,
Но сгорали снежинки на теплой ладони.
Так неистово к лампе летят мотыльки.
Так от скачки безудержной падают кони.
Этот плачущий снег, и маня, и дразня,
Обжигал, очищал, приносил облегченье.
Я его не держала, надеясь, меня
За нечаянный холод простят в воскресенье.

 

Отлюбилось

 

Отлюбилось. Отжелалось.
Отжилось самообманом.
И хотя плодится жалость,
Ни о чем жалеть не стану.
Перевернута страничка
Ученической тетрадки.
А мгновенье счастья вычту
Из дневного распорядка
Потому, что эта кроха -
Суть иного исчисленья.
И глобальна, как эпоха.
Да задача - без решенья.
Отбылось. Устало длиться.
Надломилось по основе.
Знать, мгновенье - единица
Измерения любови.

 

С каждым часом синей

 

С каждым часом синей край окном окаймленного неба,
И взорвал телефон глубину голубой тишины,
Подписала пейзаж бирюзовою веточкой верба,
Значит, март погасил мой билет на проезд до весны.
Так отсыпь же стихов. В них целительность аквамарина
Составляет строку столь сияющих солнечных слов,
Чтобы таяла боль, как последняя зимняя льдина,
И качала в глазах васильковые волны любовь.

 

Философия любви

 

О философии любви уже говорено немало
От Соломона до Христа, от Бэкона до новых книг.
Сплелись материя и дух и дали сущему начало.
Любовь - основа красоты и вдохновения родник.
Но в старый мир добра и зла привнесено любовью много
За эти долгие века, что мы пытались осознать:
Неужно нежный дар в груди у каждого - частичка Бога?
И всепрощающа любовь, а, значит, будет благодать?
Мне в это верится с трудом: без Ада смысла нет и в Рае.
Но если не принять любовь, то для чего на свете жить?
Не потому ль конечно все, и мир во времени сгорает?
Не иссякает лишь любовь. И я хочу ее испить.

 

Несказанность моя

 

Несказанность моя, неслучайность моя, неслучимость,
Неизбывная нежность моя, неизбежность и неизлечимость.
Вновь июньские дни, и столица стихами торгует.
Помнишь, губы мои пахли медом твоих поцелуев?
И созревшие строки в Подол, как черешня, ссыпались.
Помнишь, мы целовались, стихи собирали, опять целовались?
Я бреду как в бреду сквозь любви стихотворной туманность.
Неизбежность моя, неслучайность моя, несказанность...

 

Еще не поздно

 

В расплавленную платину реки,
Как в зеркало, глядятся звезды, хмурясь.
Мониста фонарей совсем легки
На вытянуто-тонких шеях улиц.
А ночь снимает черное пальто
В прихожей городских микрорайонов,
Смешав морзянку мчащихся авто
Со светотенью беглого неона.
Уставший люд торопится домой,
В рельефные в оконных пятнах стены,
Где чуть дрожит встревоженный покой
На длинных рожках комнатной антенны.
И снова я завариваю чай,
Нарезав, как лимон, на дольки вечер,
И веря, что сегодня невзначай
Мой телефон от немоты излечишь.
И, глаз твоих представив огоньки,
Осознаю: еще совсем не поздно,
Хотя в остывшей платине реки
Шипят с небес сорвавшиеся звезды.

 

Август

 

Кипит адажио в аду,
И предречен авгуром август.
Тебя придумав, я приду,
Чтоб убедиться в том, что нравлюсь,
Что под ресницами давно
Любовью льдинка засверкала,
Звезды зеркальное звено
Звенит о краешек бокала,
Шуршащий шелк волшебных струй,
Махрова персиков прохлада,
И созревавший поцелуй
Совсем по-августовски сладок.

 

Давай эту ночь разольем на двоих по бокалам

 

Давай эту ночь разольем на двоих по бокалам,
Чтоб склянки звенели мелодией вздрогнувших звезд,
Чтоб вечность слезою в глазах до рассвета сверкала,
А губы вбирали любви утверждающий тост,
И руки горели неистовством зревшего чуда,
Дробились слова на ласкательных суффиксов чушь,
И пела от счастья на полках серванта посуда
В классическом ритме сливавшихся радостью душ.

 

С недавних пор

 

С недавних пор блажит душа моя:
Ей буква Ю дороже буквы Я.

 

C обветрившихся губ лижу шершавость слов

 

С обветрившихся губ лижу шершавость слов.

Покалывают грудь молекулы озона.
Босою по душе прошлепала любовь,
Придав особый смысл всем жизненным законам.
И тороплюсь сказать: "В усталости ночей
С бесцельностью дорог бездомного пространства
Я буду ждать тебя всех дольше и верней
С наивностью надежд в огранке постоянства.
И, принимая все: жару и частый дождь,
И радужность миров, я не устану верить
В тот самый звездный миг, когда ты подойдешь
И тихо постучишь в незапертые двери."

 

Хоть стол накрыт

 

Хоть стол накрыт, на елке огоньки
Резвятся и подмигивают славно,
Я в Новый год сбегаю от тоски,
Боясь себе признаться в самом главном.
А дикторша по ящику спешит
На завтра предсказать прогноз погоды,
И нужно аудит своей души
Успеть закончить перед Новым годом.
Пассив с активом привести к нулю,
Выказывая всю свою наивность,
Когда в пассиве: я тебя люблю,
В активе: без надежды на взаимность.
Но дарит праздник новые мечты
На очевидной жизненной спирали.
Загадываю нежно: я и ты
Наперекор сомнительным "едва ли".

 

Безысходность дождя

 

Безысходность дождя. И смущенной весны виноватость.
И озябшее солнце в пуховом платке облаков.
Невозможность мечты, так нелепо разбитой когда-то
На бессмысленность горьких сжигающих заживо слов.
И душевных пустот си-бемольно-бездонная гулкость.
И хрусталик надежд, раскрошившийся в мертвой крови.
Где же силы берет неожиданно нежная хрупкость,
Робкой первой травой прорастая сквозь камни к любви?

 

Как страшно жить

 

Как страшно жить и ничего не значить
Для тех, кому хотел бы жизнь отдать,
На пожеланье счастья и удачи
Кивать согласно, зная: благодать,
Но не твоя. Тебе же без сомненья
Куда дороже всяческих наград
Тот миг, когда любовь заденет тенью
И бросит, словно милостыню, взгляд.

 

В длиннющий вечер

 

Под скучный день длиннющий вечер
Подводит долгую черту.
Неиссякаемость невстречи
Невольно множит пустоту.
И я случайность сочиняю,
И, очевидно, потому
Тебя все больше принимаю,
Себя все чаще не пойму.

 

Бесконечность

 

Мы постигаем бесконечность,
Когда соприкоснемся с ней.
О нежности просила вечно,
И внял Господь мольбе моей,
И чувством вымостил дорогу.
Мне было невдомек, любя,
Что только пять шагов до Бога,
Но бесконечность до тебя.

На вокзале

 

Поцеловал и выдохнул: "Держись!"
И на краю разлучницы-дорожки
Я навсегда тебе вверяла жизнь,
В твою ладонь вложив свою ладошку.
Но твой вагон, теряясь впереди,
Колесами выстукивает скерцо.
И оглушает тишина в груди,

Где столь недавно громыхало сердце.

Слегка взволнованно и грустно

 

Слегка взволнованно и грустно
Ты говорил о нас с тобою,
О том, что сладостного чувства
Мне не отпущено судьбою.
Но, надрывая кашлем глотку,
Отхаркивать кровавой пеной
Любовь, как старую чахотку,
Так медленно и постепенно,
Что, истомившись от страданья,
Уже не веруя в свободу,
Заплакать и, как подаянья,
Молить летального исхода -
Такой любви (и слава Богу!)
Тебе не выпало отведать.
Я накормлю тебя обедом
И промолчу перед дорогой,
А после провожу до двери
В тот день, что так нелепо начат,
Чтоб, уходя, ты был уверен,
Что ты в любви меня богаче.

Там, где бродят облака,
Есть река из молока,
А на береге крутом
Добрый гном построил дом.
Если ты закроешь глазки,
Он тебе расскажет сказки.
Поскорее засыпай.
Баю-бай. Баю-бай.
А когда приходит ночь,
Гном не прочь друзьям помочь,
Чтоб на небе до зари
Свет дарили фонари.
Тем, кто глазки закрывает,
До утра они сверкают.
Поскорее засыпай.
Баю-бай. Баю-бай.
В свете этих фонарей
Ночь добрей и мир мудрей,
Все давно и сладко спят
От утят и до ребят.
Сон крадется невесомо,
Скоро ты увидишь гнома.
Поскорее засыпай.
Баю-бай. Баю-бай.

Людмила Некрасовская, 2016

Сертификат Поэзия.ру: серия 923 № 117313 от 10.01.2016

1 | 1 | 1553 | 22.11.2024. 12:29:37

Произведение оценили (+): ["О. Бедный-Горький"]

Произведение оценили (-): []