На чудный день, спустившийся на землю,
на грустный зов закатного луча
душой не отзываюсь, а приемлю -
чем дальше, тем послушнее молча.

В стихиях, где пора вступать пророку,
мне чудится гармоний торжество.
О росчерк гроз!.. Вставлять ли лыко в строку
письмён, где не добавить ничего?

И подданства здесь нету, и главенства.
Мир завершён и доверху набит.
Так глубоко лишь смерти совершенство -
что сократит её и что продлит!

Теснина полноты...Иное дело -
просторность дней и хлябанье минут,
когда вокруг ещё полно пробела,
который в жизни волею зовут.


* * *

Пока не погасли осенние рощи
и сад от листвы перед сном не раздет,
под тучами жизни вернее и проще
во всём разглядеть согревающий свет.

И утром ненастливым в сонном оконце
от отсвета далей - ах, прямо с утра! -
по первому взгляду мерещится солнце,
потом разберёмся - за дело пора.

Пускай этой хмарью кисельной, овсяной
утробина будней по горло сыта,
душа налегке восстаёт, осиянной
погибелью кущ, полыханьем листа.

И ясно, что можно и тленом согреться,
пока пребывает он весь в золотом,
что старость впадёт на прощание в детство
смеяться беззубым младенческим ртом.