Одна из нас...

Ей казалось, что она сделана из стекла и мысли ее видны всем окружающим. Потому и не прятала их под замок. Если было, что сказать – говорила, но чаще молча, проходила мимо. Счастливая в семейной жизни, она не знала, что вызывает зависть, сама завидовать не умела.

Лавочный интернет строил предположения, но у нее на этом сайте интересов не было. Поздоровавшись, спешила в свою квартиру, где муж с сыном сиротливо поджидали ее с работы. Не то, чтобы неумехи какие, ужин, стоящий на плите, разогреть не могут без нее, нет. Просто еда без нее все равно оставляла чувство голода. Потому и дожидались ее нарочитого ворчания от порога, муж помогал снять пальто, а сын вздыхал у кухонной двери:
- Ну, мамка, наконец-то.
И квартира наполнялась живостью ее присутствия: дзинькали тарелки, шкворчало в сковороде, радость объединяла их всех запахом приготовленного блюда и желаниями рассказать обо всем произошедшем за день. Посторонним это неинтересно, зачем же предлагать им свои уютные домашние тапочки, если они растоптаны по ее ноге и ничьей больше.

Потом, когда случится несчастье и мужа не станет, будет корить себя за это, может, не надо было жадничать, может, кричать надо было о том, какая она счастливая.
Да только и горе свое спрячет в четырех стенах. Близкая подруга знала, да сестра, каково ей было находить любовь и заботу мужа даже после его смерти в аккуратно разложенном мужском инструменте, в письмах, сохранившихся еще со службы в армии, в СМС сына, упорхнувшего из родительского гнезда: «Мамка, я тебя люблю, очень, так папки не хватает».

Особенно больно и сладко вспоминалось неумение мужа сердиться на нее: «Лёль, милый!» - именно слово милый, а не милая и выражало крайнюю степень его возмущения. Год за годом она перебирала по минутам свою жизнь с ним, находя все новые и новые поводы уколоть себя за не отданную полной мерой любовь, за мелкие занозы гордости.

Только разве расскажешь любопытствующей соседке в ожидании лифта, как корит она себя, что подала на стол ужин поздно возвратившемуся мужу и, не слушая объяснения, ушла. А он без нее есть не стал. Она сейчас этот ужин бы сто раз разогрела и всю бы бессонную ночь слушала его, да кроме дождя никто слова не прошепчет. И находя свою очередную вину, ей хотелось умереть вместо него. Потому и наказывала себя полным отречением от жизни год, другой… , пятый…., десятый. Только жизнь от нее не отреклась.

Трудно быть цельной, как глыба, и желать невозможного. Никогда она крох не подбирала. Оттого и в кампании перестала ходить, чтоб не попрекнули подружки излишним вниманием своих мужей. Дом – работа – дом. Мысли нечаянно в стихи сложатся, запишет, спрячет. Кому они нужны ее глупые строчки, пафоса нет, монументальности тоже. Так мелкий бисер, ничего вечного – словно по лоскуткам, оставшимся от кроя давно изношенных платьев, хочет в прежнюю жизнь окунуться. Вот в этом любовь встретила, а это сладкими детскими ручонками испачкано. Смешно, только неловкие строчки, для нее самой жизнью обернулись. Нашла в этом радость пережить все снова.

- Все одна, - спросят соседки, - то ли сочувствуя, то ли злорадствуя. В доме уж полдюжины овдовели, да как-то быстро устроили судьбу, а она, вроде и не хуже, но больно разборчивая. Все умничает. Где же на всех идеалов набраться.

А она и не искала, порой только в толпе вдруг почудится лицо мужа, взглянет жадно, и полоснет себя по сердцу тем, что опять обозналась. Свет не мил после этого, но ради сына соберет себя по кусочкам и к его приезду вроде бы та самая мамка, сильная, веселая. А как же иначе, он в родительский дом приехал отогреться, а не в слезах тонуть. Только судьба не людьми пишется.

Как-то прочитала она свои стихи подругам, они заставили ее выставить их в интернет.
Все ждала осуждения за нечеткость образов, где не портрет человека, а лишь впечатление от прикосновения к нему. Не дождалась, подсказывали, но как-то по-доброму. Даже почитатели появились. Она не сразу приметила постоянного читателя, проголосовал, молча, не сказав ни слова в комментариях, - спасибо ему за это, правда как-то неловко напрашиваться с благодарностью, если он безмолвен. Кто за аватаркой прячется, тоже неясно, стихов не пишет. Забыла бы, наверное, о нем, но он с завидным постоянством прочитывал все, что она написала год за годом. И она купилась на женское любопытство.

2.

Личные сведения о нем на странице не были указаны, а снимков раз-два и обчелся. Но каких. Наверное, характер человека не меняется с годами, потому, что сидя одна перед монитором, Лелька расхохоталась вслух – молчаливый почитатель был рыжим. Не огненно-рыжим, а рыже-коричневым. На ум сразу же пришло сравнение с известным насекомым, потому, что у мужчины были усы, плавно переходящие в бороду. Красно-коричневый цвет волос на голове, на бороде и усах был куда живописнее. От ярко-оранжевого до сиво-пегого. Хорошо еще загар сгладил вызов на забросанном веснушками лице. Лелька прокрутила фотографии в обратном порядке и еще раз улыбнувшись, обвинила себя в предвзятом поверхностном мнении о человеке. Сама тоже не фотомодель.
Она уже было хотела кликнуть мышкой, но вгляделась в глаза, они таили зеленую тоску.

Что поделать, если слабость у нее на зеленые глаза. Она вдруг вспомнила светящиеся радостью молодой зелени глаза мужа, его смуглую кожу, отливающую бронзой и мягкие черные волосы. Наверное, увидев такого, как он, она бы вряд ли рассмеялась. И, уйдя в воспоминания, вновь затосковала:
Боль не остра – тоска,
Воет душа волком.
Хочется вниз с моста
Или зарыться в норку.
Дней одиноких груз –
Длинный состав товарный,
Червем съедает грусть
Медленно, но коварно.
Она записала сложившиеся сами по себе строчки и расплакалась, виня мужа за то, что ушел один, оставив ее здесь на доживание. Если бы Главный Сценарист переписал сценарий, но он был непреклонен. Еще, когда не был поставлен точный диагноз, Лелька упрашивала его на коленях, задабривала, чем только могла, а потом обиделась – за что? Вон сколько старых, немощных людей просят, чтобы прибрал, а он не торопится. Или лучше бы ее, она не такая хорошая. Только Создатель не хотел слышать ее невнятного от рыданий бормотания. Согнувшись от не проходящей боли, она, наплакавшись, уснула. А проснулась с опухшими веками и головной болью. Умывшись и приняв таблетку, Лелька снова села за компьютер – лето, на даче была недавно, есть не хочется – жара изводит. Побродила по блогам, но душа сегодня, ни на чьи стихи не отзывалась и она, уже хотела уйти, как пришло сообщение – а над ним красовалась аватарка в виде птенчика только что вылупившегося из скорлупки.

Это был ее тайный по – Читатель. Не зная, что ее ждет, она кликнула мышкой:
- Здравствуйте, Леля. Мне очень приятно, что Вы побывали у меня в гостях. Я постеснялся напроситься к Вам в друзья, да и комментировать не могу – не литератор. Просто стихи Ваши трогают. А писать все время, что тронут, побоялся Вашего, в общем-то, острого язычка.

Лелька постаралась припомнить, где и когда она так сострила, что напугала читателя. Она благодарила людей, читающих ее, с некоторыми сложились действительно дружеские отношения, может быть, и сыронизировала где-то. Да и Бог с ним. Но ответить нужно.
Чтобы не вводить человека в заблуждение, Лелька решила написать правду, что, мол, заинтересовал молчаливый читатель, решила выяснить, уж, не плагиатом ли занимается.
Ответ пришел быстрее, чем она ожидала, Птенчик каялся в том, что разместил в блоге ее стихи, только вместо автора делал ссылку на интернет.

Лелька нервно рассмеялась, хотела пошутить и попала точно в цель, а она глупая даже не удосужилась заглянуть к нему в блог. Честно говоря, женщина не знала, что ответить. Он не выдержал долгого молчания и снова написал:
- Простите, что сделал так, если Вы против, я уберу. Только мне нравятся эти стихи, я их перечитываю, а компрометировать Вас не хотел.
Удовлетворенное тщеславие смягчило наметившуюся, было атаку. Ей стало приятно оттого, что ее безыскусные строки кого-то согревают.
И смилостливившись, она написала:
- Читайте на здоровье, буду рада, - но черт, прятавшийся в ней, приписал, - птенчик.

3.

Посчитав вопрос исчерпанным, Лелька позвонила сыну, который давал о себе знать, когда случались какие-то проблемы. В другое время, вот, как сейчас, когда он счастлив, ей самой надо было выпытывать, чем он живет. По привычке поворчав на то, что Димка совсем перестал выходить в скайп, она успокоилась – довольная физиономия на экране и объяснение:
- Ну, я же знаю, что у меня все хорошо, - еще раз напомнили ей о том, что сын вырос и не нуждается в ее опеке.

Трудный для женщины возраст, вдруг оказаться свободной от … взрослого ребенка и почувствовать себя ненужной. Понимая, что в ней говорит материнский эгоизм, она порадовалась за сына – влюблен. Как же это здорово, когда ты молод. Еще раз пробежав по страницам блога, она поморщилась – таблетка не помогла. Выключила компьютер и легла. Сон долго не шел, но, в конце концов, веки смежились и ей приснился счастливый сон: муж был жив, она пыталась выяснить, где он столько времени пропадал. Но он, соскучившийся по ней, только целовал и все оглядывался, ища уединенное место. И как назло кругом были люди. Она проснулась – этот сон в разных вариациях снился ей много лет. Только сегодня муж попросил:
- Подожди еще немножко, я скоро приду к тебе насовсем.

Эта фраза и стала темой разговора с подругой по телефону, к чему бы это? Не найдя ответа, они, как всегда обменялись новостями о детях, о жаре, которая изматывала похлеще тяжелой работы, поделились планами на день – человек должен быть кому – нибудь нужен. Сварив кофе, Лелька села за компьютер, привычно начав с почты. Педантично ответив на все сообщения, она подошла к последнему – оно было от мужчины очень похожего на мистера Дарси из фильма «Гордость и предубеждение» только… только состарившегося. Лелька кликнула мышкой и удивилась еще больше – письмо было от Птенчика:
- Доброе утро, Леля. Сергей Орлов.
И все. На сообщении стояло время 4-30 утра. Она усмехнулась – он знал, что Лелька встает рано. Глупость, конечно, но от коротенького приветствия настроение улучшилось.

Она с удовольствием перечитала все стихи в поэтическом сообществе, даже выразила восхищение многим авторам. И, глядя в окно, вдруг нашла определение сегодняшнему небу – смущение влюбленностью. Строчки наплывали одна за другой, она поискала карандаш и записала. А потом поспешила на дачный автобус – растения требовали поливки.

На даче в будние дни было малолюдно, Лельке это нравилось, никто не пристает с банальными разговорами, как дела, никто не включает приемники на полную громкость. Думай себе под пересвист птиц и тихий шелест деревьев. Вода, которой она облилась, поливая кустики помидор и огуречные плети, приятно освежала тело. Прополкой заниматься не хотелось, Лелька попросила прощения у блестевших алмазными капельками растений за свою лень и решила погулять по лесу.

Все бы было замечательно: и пахнущая медом высокая трава, и земляника, влажно поблескивающая алыми боками, и пение птиц, нисколько не напуганных ее тихими шагами, только комары, найдя источник питания, вдохновенно кусали ее. Она отмахивалась и ругала себя за то, что не обрызгалась спреем от этих мини-вампиров. Ей хотелось пройти чуть подальше, посмотреть, нет ли грибов – дубовики красивые с толстыми кремовыми ножками и оранжевыми шляпками обычно поспевали к этому времени. Но непрерывный комариный писк сделал свое черное дело – она почти бегом возвратилась на дачу, куда зной отрезал им путь, приняла душ и легла позагорать в тени дачи, где изредка пробегал ветерок.

Который год она прячется все лето на даче, ехать никуда не хотелось – многолюдие утомляло, несколько визитов за лето к немногочисленным подругам, ежедневные перезвоны, что делаешь и чтение – вот весь ее досуг. Даже телевизор включать не хотелось, хотя здесь, на даче, она включала его по вечерам, чтобы создать фон живого обитания. Надо посмотреть, есть ли что-нибудь съестное, сегодня второпях, она захватила только большую бутыль с водой. Но вставать не хотелось, и Лелька в полудреме стала мечтать, вот сын женится, родит ей внука, тогда она найдет применение своей нерастраченной любви. Так, не вставая с раскладушки, изредка попивая воду из нагревшегося бокала, она провалялась до вечера.

Потом вновь занялась поливом, эта работа ей нравилась, она и стирала здесь вручную, чтобы только подольше побултыхаться в воде. Чуть спавший зной, напомнил о том, что она практически весь день не ела. Открыв шкаф, Лелька перебрала пакеты супа, но вид жирной курицы на этикетке перебил, разыгравшийся было аппетит. Она согрела чаю, выпила с найденными печенюшками и, снова облившись водой, легла спать. Открытые настежь окна с москитной сеткой создавали иллюзию прохлады. Во всяком случае, в разогретой до тридцати пяти градусов квартире, она бы места сейчас не находила.

Каждое лето Лелька собиралась поставить кондиционер, но находились какие-нибудь неотложные нужды, и она жертвовала именно им. А под утро стало и вовсе свежо, она проспала почти до семи утра, да, и то молочник разбудил. Купив молока и творога, Лелька осталась на даче еще на три дня. И только желание отмокнуть, как следует, заставило ее возвратиться в город. Была бы банька, но…
А дома, включив компьютер, она обнаружила полдюжины сообщений от мистера Дарси – птенчик вырос.

4.

В первых двух он желал ей доброго утра и вечера, в третьем засомневался, нужны ли ей его пожелания. Но через день вдруг заволновался:
- Леля, Вы больны? Дайте знать, я приеду.
Этого еще не хватало. Он, что, знает, где она живет? Лелька набрала воды в ванну и позвонила Альке – своей подруге. Оказавшись, наконец, после изнуряющей жары в прохладной воде, она со смехом стала рассказывать о появившемся воздыхателе. Они обе умели смеяться над собой.

Но в отличие от Лельки, считавшей свою жизнь доживанием, Аля очень надеялась, что подруга в один прекрасный момент, вдруг встретит мужчину и, если уж не влюбится, как когда-то в своего мужа, то, по крайней мере, будет испытывать к нему чувство уважения. Хотя, зная Лельку, поверить в то, что она сможет ужиться с человеком, не любя его, было трудно. Давить на нее еще опаснее, та не терпела даже дружески – мягкого насилия. Она либо переставала звонить, либо саркастически видела ситуацию в ином свете.

Сейчас она, голосом отдававшим эхом, вновь напомнила Але про гостя на ее странице, который время от времени появлялся на ней, как черт из табакерки, с одним предложением «Приезжай». Спорить с ее логикой, что хорошие мужчины ее возраста возле жен, тоже не приходилось. Хотя, Аля старалась привести примеры неожиданных счастливых встреч и убедить Лельку, чтобы та не обрезала крылья новоявленному Ромео. Но и сама она считала так же, как и подруга, потому и доводы ее звучали неубедительно. Как биолог она понимала значение «химии» во влечении к противоположному полу. Только в отличие от Лельки Ферт Колин ей нравился.
- Аль, неужели ты веришь, что положительный мужчина сидит и дожидается меня где-то?
Ты, помнишь, что нам Галка рассказывала?
- Что? – Галка была третьей верной подругой, спешившей на помощь в экстренных случаях, да и не только.
- Что особо нетерпеливые подкарауливают своих жертв на кладбище.
Алька предложила Леле, любившей загорать, перевезти раскладушку с дачи поближе к погосту, там, мол, сосны и комаров нет, да на смотрины будет успевать первой. Рассмеялись, но вспомнив Лелькиного мужа, опять заговорили, вот если бы…
Помолчали, слушая мысли друг друга. Алька поняла, что подруга сейчас опять будет реветь и попыталась отвлечь:
- Ну, и что же ты ему ответишь?
- Да, ничего.
Но ответить Ляльке пришлось. Сергей прислал ей новое сообщение:
- Рад, что Вы появились в интернете, а то уж я обдумывал, как буду разыскивать Вас, не зная ни отчества, ни года рождения.
Лелька выставила колючки. О том, что она может плакать над умершей кошкой, и предпочтет выгнать мышку из дачи, а не травить ее ядом, знали только близкие.

- Я дала Вам повод считать, что нуждаюсь в Вашей заботе? По-моему Вам самому нужна клуша, - уколола она его аватаркой.
Ответа долго не было и Лелька, успокоившись, стала разбирать почту. Но он не отступил:
- Мне, кажется, что настоящая Вы вот здесь:
Вот уж раньше ночи тают,
Не тая следов в снегу.
Сны: я больше не летаю,
Я босая вслед бегу.
Ты, сложивший слово "вечность",
След, ушедший в бесконечность.
Снег глубокий - ног не двину,
Вязну в нем, тебя зову.
Голос сел, я снова стыну -
Сон мой, бывший наяву.

Это были ее стихи. Лялька задумалась, кто он и что ему от нее надо? Определить одиночество по откровению в стихах, наверное, не так уж и сложно. В стихах не солжешь, они просто не сложатся в строки.
- Вы психолог? – задала она ему вопрос.
- Нет, просто и моя жизнь не розами усыпана.
Лелька подумала, вот сейчас начнет жаловаться на свою судьбу. Но она ошиблась, он написал:
- У меня жена из вашего города.
- Вы, что решили утешить всех женщин, проживающих в нем?
- Нет, просто мне, кажется, что я очень хорошо Вас понимаю.
- И как Ваша жена относится к этому пониманию?
Он не ответил на этот вопрос, но сказал, что очень бы хотел встретиться. Лелька, горько усмехнувшись, выключила компьютер.

5.

Лелька собралась к сыну – нужно было познакомиться с невесткой. Отдавать свое самое дорогое какой-то пичужке, перепевшей ее, мамку, событие не из рядовых. Лелька решила приехать сюрпризом. Объяви она о своем прибытии, они подготовятся, наведут глянец и разбирайся потом, то ли это обложка броская, то ли на самом деле содержательный журнал.

Протрясшись четыре часа на автобусе, она, экономя на такси, дождалась маршрутки и села, положив дрожащие от тяжелых сумок руки на колени. Пожалуй, надо было все-таки взять такси - от остановки до дома сына метров пятьсот. А она тоже перед невесткой марку держать хотела, надела туфельки на шпильках. Вот она квинтэссенция свекрови: оделась, как на первое свидание, а гостинцев везет столько, будто сын здесь голодает. Чуть не проехав остановку, Лелька закричала водителю:
- Стойте, стойте, я выхожу.
Водитель хотел отпустить подобающие в этих случаях словах, но обернувшись, увидел умоляющие женские глаза, и, покачав головой, остановился и открыл дверь.
Добавив к пятистам метрам еще сотню, Лелька, проклиная свою экономность, несла режущие ладони сумки и себя на высоких каблуках. Асфальт плавился и в очередной раз, выдергивая ногу из тротуара, она оставила туфлю в нем. Женщина замерла, обдумывая, что предпринять - прыгать на одной ноге да еще с тяжелыми сумками в руках назад или встать босой ногой на грязный асфальт и явиться невестке с грязными пятками. У Лельки был пунктик – она определяла интеллигентность женщины по пяткам.
- Коготки увязли?
Леля, покачиваясь, повернулась на голос, мужчина, наклонился за ее туфлей. Но нарушенное равновесие заставило ее принять прежнее положение.
- Вам помочь, - поравнявшийся с ней голос, опустился к ногам, женщина, посмотрев на густую шевелюру, подставила босую ногу, - ну, вот, примерил – подошла, - распрямился, наконец, мужчина. И Лелька, стоя на обеих ногах подвернула только, что обутую. Мистер Дарси, открывший было, от удивления рот, подхватил ее за руку, но пришел в себя быстрее женщины:
- Вижу, я произвел на вас сногсшибательное впечатление!
- Откуда Вы здесь? – нашла наконец-то Лелька слова.
- Я здесь живу, а вот вы как тут оказались?
- Я к сыну в гости.
- А где он живет?
Лелька назвала адрес, и мистер Дарси усмехнулся:
- Судьбу не объедешь, сумки давайте – нам по пути.
Леля встряхнула онемевшие руки:
- Спасибо, - ей было неудобно, что она не ответила больше ни на одно его приветствие, и сейчас лихорадочно искала безобидную тему для разговора, - и у вас здесь такая же жара.

Мужчина поглядел на нее, но не поддержал легковесного разговора, словно обдумывая что-то. Леля, опустив голову, тоже замолчала и старательно глядела на усеянную трещинами дорогу.
- Пришли, вам на какой этаж?
- Мне на третий, спасибо вам еще раз, тут уж я донесу.
- Заходите в лифт, - он словно не слышал ее.
Сюрприз не удался, сына дома не было и невестки тоже. Лелька хотела было забрать сумки у мужчины, но, он, повесив одну на ручку соседней двери, достал ключ и, открыв, сказал:
- Проходите.
- А, можно, я только сумки оставлю?
- Можно, только не бойтесь, я вас не съем. Жена дома.
- Ира, я Лелю Апраксину тебе привел.
- Я давно уже не Апраксина.
- А ей все равно.

6.

Леля не узнала свою однокурсницу Иринку Лобову и, если бы не фотографии, которые Сергей показал ей, она бы не поверила. Она бы ушла из квартиры, куда глаза глядят, чтобы не видеть высохшие руки и ноги и отсутствующий взгляд. Запах болезни стоял в горле, несмотря на кондиционер:
- Ира – это я Леля, - позвала она чужую женщину, совсем не похожую на ту гордячку, которой та была в юности. Но голос, оттолкнувшись от стены, возвратился к ней. Лицо не изменило отсутствующего выражения. Глаза не видяще смотрели мимо.
Леля оглянулась на мужчину, словно спрашивая, что делать дальше.
- Садитесь, - мужчина выдвинул стул, стоящий возле овального стеклянного стола в зале.
Леля села:
- Что с ней? - тихо прошептала она.
- Рассеянный склероз, который забирает человека по частям, сначала, глумясь над телом, заставляет страдать разум, а потом и его отключает.
- И давно это у нее? – Лелька вспомнила болезнь мужа, он сгорел за какие-то семь месяцев и почти не изменился внешне.
- Иногда мне кажется, что это длится вечно, но я помню о том, какой она была так ясно, будто это случилось вчера. Одиннадцать лет назад ей поставили диагноз, хотя возможно, что болела она и раньше. Только распознать не удавалось, - рот мужчины сжался и глубокие горестные складки возле губ, показали, что именно в таком положении он чаще всего и застывает.

- А как вы узнали, ну, что это я в интернете, я ведь тоже сильно изменилась, - задала она вопрос, разглядывая свои загоревшие колени сквозь стол.
- Это Ира вас узнала, ее парализовало полтора года назад. Она хотела тогда написать вам, но постеснялась. Иришка рассказывала мне, что преподаватели в институте путали вас.
- Только один, наверное, потому, что у нас стрижки были одинаковые по той моде, ну и глаза у обеих подведены а-ля Клеопатра – писк моды по тем временам, - Лелька улыбнулась, - а, может быть, он просто слепой был.
- Нет, не слепой. Вы и вправду очень похожи … были. А сейчас, когда я не могу с ней разговаривать, то сажусь за компьютер и читаю ваши стихи. Мне кажется, что это она отвечает мне.
Лельке стало не по себе:
- Вы, извините меня, я ведь подумала, что вы искатель приключений.
- Я просто живой, Леля.
- Вы работаете? - Лелька постаралась перевести разговор в другое русло.
- Да, у меня небольшое дело. Ирина с сиделкой днем, а вечерами интернет. Чаю хотите?
Лелька хотела пить, но отчего-то постеснялась:
- Не надо, сын скоро подойдет. Я сейчас позвоню ему, - она достала из сумочки телефон, но за дверью раздались веселые молодые голоса, - кажется это они.
Сергей открыл дверь и удивленный сын воскликнул:
- Мамка, а мы только сейчас про тебя вспоминали, здравствуйте, дядь Сережа. Ты как тут оказалась?
- Потом расскажу. Возьми сумки, сынок.
Смущенная девушка глядела на чем-то расстроенную будущую свекровь и даже забыла поздороваться от неожиданности.
- Спасибо, Сергей, и до свидания, - Лелька забыла, что хотела быть строгой свекровью, -
здравствуйте, гулены, вот и приезжай к вам в гости – насидишься возле дверей.
Она чувствовала неловкость оттого, что Сергей продолжает стоять у раскрытой двери. Хорошо, хоть мир не без добрых людей.
- Спасибо, дядь Сереж, - сын открыл дверь и пропустив женщин, захлопнул ее, - мировой мужик, на папку нашего похож чем-то.
Но Лелька умела переключать его внимание еще с детства:
- Давай, сумки открывай, жених, да не забудь с невестой познакомить.
7.

Лелька готовилась к свадьбе - заявление подали на сентябрь. Дел много. Не то, чтобы ей поручили организацию торжества, нет. Расписываться они решили в городе невесты, у них и друзья там. Родни у Лельки было мало: раз-два и обчелся. Сестра обещалась с племянником поехать, Лелькина подруга с мужем, да Димкин друг детства – вот и все.

Нужно было купить свадебный костюм, приготовить всякие мелочи, без которых не женятся, согласовать выкуп невесты, хоть и шутливый, но ведь и к нему приготовиться нужно – Димка отложит на последний день, а потом будет метаться. Не спала она по ночам, все гадала, как сложится у сына с невесткой. Девушка вроде бы хорошая. Не пьет, не курит, и готовить может. Только бы любили друг друга – Верочка от Димки не отходит.

Лелька вроде бы строжилась с виду, но сердце материнское таяло, когда невестка бежала на зов сына. Что поделать, характер у нее такой – не легковерная она, и не легковесная. Но уж, если примет в свое сердце, то будет болеть за нее, как за свою. Только еще присмотреться надо. Да чего уж присматриваться–то, когда свадьба через три недели. Теперь уж сын точно отрезанным ломтем будет. И про нее не вспомнит – Лелька понимала, что зря себя накручивает, но стрекот сверчков за стенами квартиры, только подчеркивал ее одинокость.

Был бы муж жив, сколько бы радости они испытали вместе, а одной все кажется, что она не так что-то делает. Болезнь не выбирает, на кого ей напасть. Перед глазами всплывало лицо Иринки, Господи, какая же она красавица была. Лелька встала с постели – все равно не спится, достала альбом с фотографиями. Черно-белые, это сейчас снимки красочные. А у нее студенческих мало. Она перелистала твердые картонные страницы – вот они, сбежали с занятий. Пятеро их было, кому тогда в голову взбрело уйти с двух последних пар, сейчас уже и не вспомнить. Нет, они, кажется, заранее договорились, потому, что Ленка фотоаппарат взяла, и еще они купили бутылку пива. Глупые – Лелька разглядывала себя с бутылкой пива – тоже фотомодель нашлась, бутылка – то закрыта пробкой. Они только в лесочке, куда приехали на автобусе, и сообразили, что открыть железную крышку не смогут. Оставили они потом эту бутылку на остановке – принеси домой, скандала не миновать. А вот Иринка – здоровая и счастливая. Кто бы сказал тогда, что с ними случится, не поверили бы. Да ведь случилось.

Сергей после встречи, молча, заходил к ней на страницу, отмечал понравившиеся стихи, и Лелька понимала, что он хотел сказать или услышать. Но, что она могла написать ему. Утешить – как? Она помнит, как прятали знакомые глаза, когда муж был болен, кто-то пытался сказать, что, мол, случаются чудеса. Она кивала головой, только надежды уже не было – сколько сеансов химиотерапии сделано, а болезнь прогрессировала. Потому и не говорила ничего. Однако и рыжесть его как-то не раздражала больше Лельку. Знать, что мужчина способен быть верным больной жене, не сдать ее в дом инвалидов, а ведь ему предлагали – больные с таким диагнозом, даже будучи совершенными растениями, могут жить долго, это вызывало невольное уважение.

Второй час ночи, а она, как привидение ходит по квартире. От нечего делать Лелька включила компьютер и увидела сообщение от Сергея. Что там? Она кликнула мышкой:
- Леля, Ирина пришла в себя. Говорит плохо, но я ее понимаю. Я рассказал ей про тебя, она даже что-то написала тебе, но прочитать не дала. Велела отдать, когда приедешь.
- Я рада, я очень рада, Сергей. Передай привет, скажи, я зайду к ней, когда на свадьбу приеду.
Лелька почувствовала легкость, как будто что-то хорошее случилось лично у нее. Она выключила компьютер, легла и уснула с легким сердцем.
Утром первым делом бросилась к компьютеру, может быть, еще какие-нибудь новости. Но ответа не было. Наверное, не наговорятся, думала Лелька.

- Боже, ну, сделай чудо для хороших людей, - мысленно попросила она. После смерти мужа, она сердилась на Бога. А сейчас встала из-за стола и, припоминая, прочитала «Отче наш» несколько раз. Потом вышла в скайп, разбудила сына, чтобы уточнить некоторые вопросы. Убежит на работу, а ей жди, когда он соизволит вспомнить. Наметив кучу дел, Лелька с энтузиазмом взялась за их выполнение.

Набегавшись по городу, она вернулась домой только к вечеру. Ноги гудели, хотелось одного, принять душ и выпить литр чаю. Что она и сделала. Поставив бокал перед компьютером, Лелька начала разбирать почту. От сына было несколько сообщений с пометкой – срочно. Лелька заворчала вслух:
- Опять, что-нибудь забыл, жук. Она его с детства так ругала, когда особенно сердилась, еще добавляла – навозный. Открыв первое, Лелька ахнула, прикрыв рот рукой:
- Мам, у дядь Сережи жена умерла. Он принес какой-то конверт, что с ним делать?
Второе сообщение требовало срочно позвонить ему, Лелька достала телефон – батарейка села. Она поставила телефон на зарядку и открыла третье письмо. Оно начиналось словами:
- Мама, я вскрыл конверт, думая, что это срочно. Прочитал и посылаю тебе.

Лелька с недоумением смотрела на отсканированные детские каракули, потом, как в головоломке, двигаясь по неровным веревочным линиям, сложила их в слова и замерла с округлившимися глазами, которые стали наполняться слезами. Она смахивала их рукой и снова читала написанное:
- Лель, я очень прошу тебя, выйди замуж, за Сергея. Ты ему нра..., - и дальше шла длинная кривая до края листа.
26.11.2012г.

Елена Жалеева, 2015

Сертификат Поэзия.ру: серия 1547 № 113111 от 22.07.2015

0 | 2 | 1248 | 19.04.2024. 13:30:48

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []