Котофею старуха с клюкой не страшна,
потому что за ней – продолжение сна.
Кот бы век почивал на кровати,
но когда разыграется в нём аппетит,
он кошачью молитву свою прохрипит –
и нисходят к нему благодати.

Мне не трудно быть богом в бетонном аду,
где визжат дьяволицы чертям на беду,
отбиваясь от вышнего света,
где в глазах нечестивых не видно огня –
только ты, котофей, согреваешь меня,
да бездонные недра буфета.

Выкипают в кастрюле остатки воды
под надзором глядящей в окошко звезды,
посреди маеты и раздрая,
и когда поцелует косая в уста,
я из мира иного поглажу кота,
отправляясь на поиски рая.