Идёшь после пьянки и грезишь деньгой,
по Тельмана прёшь на «Табачку» –
а год непонятен и город другой
измят на сиреневой пачке.

Здесь искрами пышет лихой Актаныш,
в ночи по звезде прожигая,
и с ними базарит на отсветах крыш
сестричка Юлдуз дорогая.

Нагорный проулок – как проповедь, свят,
но морок отечества тяжек,
вдыхается облака нежного яд
в три тысячи лёгких затяжек.

Грехи отпускает завод-монастырь,
согласно квартальному плану:
в цеху богомольном цигарку мастырь,
а я вот мастырить не стану!

Стреляя на голос по нескольку штук,
втяну никотиновый ладан,
и так раскалится янтарный мундштук,
что треснет губа стихопадом.

Но сделав поправку на ветер – слова
бросая в кострище косматый –
для розжига веры находишь дрова –
Казанскую Божию Матерь.

И выбив опять сто костяшек из ста,
я там, где за куревом лазал,
в софийскую мушку распятья Христа
нацелюсь лазоревым глазом.


Актаныш – марка папирос («хороший знакомый» – тат. яз.)
Юлдуз – марка сигарет («звезда» – тат. яз.)


Казанская табачная фабрика была основана в 1942 году на базе эвакуированной табачной фабрики из Ленинграда. Разместили её на месте Казанского Богородицкого женского мо-настыря. Монастырь своим возникновением был обязан чудотворной иконе, в 1579 году найденной на пепелище (в Казани тогда случился сильный пожар) во дворе стрельца Ону-чина при необычных обстоятельствах. Разыскала ее двенадцатилетняя дочка стрельца Марфа (Матрона), которой до этого приснился вещий сон. Находка получила название иконы Казанской Божьей Матери, и около 1591 года на месте ее обретения и был основан Богородицкий женский монастырь, первой настоятельницей которого, по преданию, стала подросшая и постригшаяся в монахини Марфа. Монастырь стал одним из самых много-людных и знаменитых в России и всегда находился под патронажем монарших особ, а не-которые из них посещали его лично.