В небесной синеве неслышно, как пантеры,
крадутся облака. Трава по грудь стоит.
Антенн космических невиданные сферы
пейзажу придают инопланетный вид.
Яйла, яйла вокруг, холмы бегут, как волны,
душе тут хорошо, я это не таю,
такой пейзаж в Крыму, возвышенный и вольный,
наверно, только здесь, у мира на краю.
Душица, зверобой, чабрец, шалфей, ромашки,
татарник и полынь, в тени – маслят приют.
С утра отважных пчёл жужжащие ватажки
всё трудятся в цветах шиповника, снуют.
Набьюсь в друзья жучкам, букашкам я, как в детстве,
и сам поверю вдруг, что мне кузнечик друг,
обиды отойдут, и позабуду бред свой,
в котором проклинал я всё вокруг.
Я здесь, в горах, дышу
тем, чем дышали Боги,
на склон крутой бредут сосновые стволы.
Июньских трав нектар, я думаю, немногим
попробовать пришлось ай-петринской яйлы.
Проскочит мельком дождь, гром громыхнёт, и тихо
на солнечной яйле опять, а в небе – синь;
из леса на откос вдруг выйдет олениха
с глазами древнегреческих богинь.
Я брошусь на ковёр цветущих трав и снова
набьюсь букашкам всем и всем жучкам в друзья…
Почувствует душа, что в ней родилось Слово
и Музыка,
а жить без них – нельзя.
И по ночам ко мне, порой, не зная меры,
во сны начнут вплывать, спасая от обид,
антенн космических невиданные сферы,
вносящие в плато инопланетный вид…