У нас говорили так: скажи мне, кто твой источник.
А еще было небо цвета итак
и размером с пятак, четвертак —
кто сколько видел в замочную скважину.

Утром на каждом крыльце оставлял записку молочник.
Если ты выходил, то менялся в лице.
Если твоя жена, то видно, что не накрашена,
чем-то разочарована, местами не расшифрована —
ей было страшно наверно,
но, к счастью, тут некому спрашивать.

А разобраться — был где-то июль примерно,
нервы, поля земляники, новые ники, ночные крики.
Ты начинал три книги и тут же бросал все книги —
Нет ни интриги, ни фриков, ни драк,
вообще поди разбери, кто кому враг, кто дурак,
кто главный герой, кто отец, а кто управляет жарой.

Рассчитайся на первый-второй.
Ты молодец, он молодец, она молодец.
Но вместе вы черт знает что —
шапито, спортлото, одно на троих авто,
пишете в стол, говорите не то, проживете лет сто.
Да и то...

Этот подстрочник не высечен на камнях,
и пусть максимально близок к тому, что имел в виду
твой анонимный источник на хинди, фарси, урду —
Пустая всё болтовня, как фары при свете дня,
как выкрикнуть, не поняв.

Там нет ничего про меня,
Когда я домой иду.