За ширмой времени художник молодой
Сидел, глядел на холст чудесный свой.
И сомневался, и бледнел слегка:
«Не может быть... Моя ли то рука,
Мои ли кисти, небо и вино
Смешав, перенесли на полотно
Крестителя слегка смущённый лик –
И шум ручья, где шепчется тростник?
И головой склонённого Христа?
Нет, я б не смог... И совесть не чиста,
И часто зло и боль топлю в вине...
За что Господь даёт такое мне?..»

А вот в пустыне с книгой мой святой
От головы до ног – старик простой;
Его черты грубы, скупы, черны
И вены на ногах оголены...
Не может быть... Моя ли то рука
В святого обратила мужика?..»

Так он сидел; в окошке – зеленя;
И всё шептал: «за что же Бог – меня?..»