Лениво и душно. Таджиками скошены травы.
И города туша взмахнула бензиновым шлейфом.
Остатки неона поблекли за берегом левым,
И звякнули сонно кофейные ложки на правом.

Свинцовые воды, белесый гранит парапета
Навеяли что-то, мотивчик о шляпе винтажной.
Не хочется рая, и к морю не хочется даже.
Я просто растаю на лавке щербатой, нагретой.

Не мучаюсь тайной, напишут ли внуки на фото:
"Ей горечью чайной, жасминною звёзды белели,
Ей снились стишата о тридцать седьмой параллели,
Любила когда-то, любимой была для кого-то".

Но хочется плакать, и той газировки немножко,
Пролитой на платье в московском сиреневом детстве,
Быть юной и звонкой, и лета, и радости вместе
С пушистым утёнком, с грозою, с песком в босоножках.

А город разбужен гортанным и чёрным напевом,
В неоновой луже таджиками скошены травы.
О хлебе насущном молитвы за берегом правым.
И, сколько ни слушай, не лучше за берегом левым.

2014.