Шаан-Кая - 2

Касимовка*. Шаан-Кая**. Тропа кабанья на плато.
По ней и я не раз к яйле с опаской поднимался робко.
Когда свои стихи пишу, я не могу молчать про то,
что Южный Крым и в кровь и в плоть мои вошёл, как штопор в пробку.
Я это чувствую, я им пронзён насквозь и схвачен крепко,
и если выдернуть меня из этой жизни – только здесь.
На море смотрит Пётр Святой, поправив облачко, что кепку,
и Южный берег перед ним лежит, обласкан солнцем весь.
Ай-Петри – бывший риф! – гора жила когда-то в океане,
и кровь моя хранит в веках всемирных зыбей вещество.
Когда любуюсь я с горы на Южный берег Крыма, я не
перестаю любить весь мир, поскольку все мы – часть его…
Левей Алупки на Мисхор плывёт под взглядом панорама,
правей Алупки – Симеиз, как мышь, горою Кошкой сжат,
на виноградниках с зари девчонкой здесь трудилась мама,
и от неё пьянел отец, нося в корзинах виноград.
Я о родителях своих всё тут поведаю едва ли,
роман бы можно написать, да не прозаик, жалко, я;
они под вечер шли к дворцу и в парке, как цари, гуляли,
их знает пруд под сенью ив, их помнит и Шаан-Кая.
А плод любви их – это я, когда бы ни война, кто знает,
я братьев и сестёр имел - ах, эта мысль во мне стара.
Над нашей жизнью небольшой, к стыду, довлеет сила злая,
и послабее в ней подчас, увы, нам, силы у добра…
В любой судьбе своя любовь, свои прозрения и тупость,
своя привязанность, вражда, свой путь – то ломкий, то прямой.
Я через лес бреду к шоссе. Шаан-Кая молчит, насупясь,
и словно соколиный взор с неё в затылок впился мой.
Прощай, Касимовка, прощай, Шаан-Кая, до встречи новой!
Вселенную всю для меня Крым заменяет неспроста.
Я знаю, что первей всего в начале самом было Слово
и это Слово до сих пор творит такие вот места…

* Касимовка – место и маленькое селение над Алупкой.
Бывшее имение графа Касимова.
** Шаан-Кая – соколиная скала (тюркск).

КАЦИВЕЛИ

Очень, уж очень крут статус небесный ныне.
Вечные звёзды – мрут. Вечное солнце – стынет.
Не закрывая темы над вышесказанным,
звёздные теоремы всё недоказаны.
Кажется, да, сумели, но, размыкая круг,
новые в Кацивели звёзды открыли вдруг…
В той галактической каше варятся зёрна идей,
всё телескопы наши не подберутся к ней.
С ложкой всегда на прицеле, – как там? кипит? не кипит?..
В маленьком Кацивели звёздный большой аппетит…
Пахнут, мерцают, меркнут водоросли, как йод,
по планетарным меркам крымский посёлок живёт.
Мыс обтекает пена, всходят медузы со дна,
космическая антенна в море отражена.
Радиотелескопа тарелку заполнил эфир,
ждёт откровений Европа, ждет откровений весь мир.
Чтобы мы там ни пели, куда б ни привёл нас путь,
в маленьком Кацивели плещется звёздная суть…

КИКИНЕИЗ

Оползневое, ползёшь ты вниз,
сельцо былое – Кикинеиз!*
Здесь часть дороги, как бы откушена,
трещат сороки, что знали Пушкина.
Он проезжал здесь к Шайтан-Мердвень
и ведал: отдых есть – чинары тень.
С лесных делянок через откос
промчит с десяток бродячих коз.
С времён античных – не мой каприз! –
звучит привычно – Кикинеиз!
Внизу Алупка лежит пока ещё;
А ведь не глуп как
овраг карающий!
Он там прорежется, там сдвинет пласт,
сюда мы реже всё съезжаем с трасс.
Кто в Голубой Залив сегодня вхож?
Весной, в цветеньи слив, Крым так хорош!
Я сам непризнанный, я тоже из
всё недоизданных, Кикинеиз!
Сладчайшим луком гордится край,
по всем наукам – здесь мог быть рай!
Землетрясения внезапен бред,
пою спасение твоё от бед!
Навис над местностью горы карниз,
очнись в безвестности, Кикинеиз!
Летит сосновый шум, дрожат иголочки,
мне всё тревожит ум судьба посёлочка.
Твой примитивный быт вошёл в мой слог;
начальством ты забыт, не помнит Бог.
Оползневое, не требуй виз,
верни изгоя – Кикинеиз!
Век урбанический, чья прыть, как зуд,
и век космический – не тут живут.
Строенья ветхие, но, что ни год, –
сидит на ветке той скворец – поёт!
Под горной кручею, где веет бриз,
звездой падучею – Кикинеиз!..

* Жители посёлка Оползневое добиваются, чтобы посёлку
вернули прежне название – Кикинеиз.

СКАЛА «ПТИЧЬЯ»

Над морем прянув, Куш-Кая*
застыла в небе хмурым клином,
её взметённые края
для птиц являются трамплином.
Они с неё стартуют ловко,
им все преграды нипочём;
о чём печалишься, низовка?
кручинишься, левант, о чём?
Осенних дней пора строга,
шторм крушит берег – вал за валом,
и облаков стоят стога
задумчиво над перевалом.
В тумане скрыт ещё Босфор,
даль неясна, темна, обманна,
у скал отвесных Крымских гор
плывут дымки Батилимана.
И кружат, кружат журавли,
то в клин сойдясь, то клин ломая,
их держит эта власть земли
и власть земли зовёт иная…


* Куш Кая – птичья скала (тюркск.)

Вячеслав Егиазаров, 2014

Сертификат Поэзия.ру: серия 1417 № 103447 от 31.01.2014

0 | 1 | 2022 | 23.11.2024. 01:41:06

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []