Слышу: возникло шуршанье,
тишь подминая.
Снег по аллее кружил, да иссяк.
И теперь
голые ветви сечет крупа ледяная,
точно когтями корябает дерево зверь.

И во мгновение ока стали иными
люди, деревья, дома,
дворы и огни,
очередями частыми ледяными
один от другого
отрезаны, разобщены.

Было б не так уж страшно
у льда во власти,
но нестерпимо видеть: лед-властелин,
землю хлеща с размаху,
дробит на части
мир, что от сотворенья един.

Небо темней, как к ночи.
То четче, то глуше
скребущийся звук,
назойливо-тусклый напев.

Жги, сатанея,
крупою своей колючей!
Сгинешь, извечно сущее не одолев.