Рустему Сабирову

в ночном глухом саду, который снится
неведомо кому, стояла тишь
в живой листве не трепетала птица
не копошилась в мёртвых листьях мышь

в ночном саду, с лицом белее гипса
стояла обнажённая с мечом
или веслом, ошибся сном, ушибся
плечом о ветку, и во сне чужом

итак, в ночном саду, где не кончалось
казалось, никогда в чужом бреду
не кончится, туманилось, качалось
чуть брезжило в предутреннем саду

в котором, как безглазые гадюки
сплетались корни, корчились кусты
корявые надламывались руки
и хари склабились из темноты

в саду, где после исступлённой пьянки
зрак воспалённый продирал восток
стояло утро, темное с изнанки
откуда потаённый сквознячок

туманилось, просвечивало, листья
ржавели, опадали, голый сук
торчал из синевы примитивиста
качая солнце на ремне от брюк

в саду стояло молодое утро
холодное и чистое, как стыд
здоровое, как гипсовая дура
которая вон там, в углу стоит

и старый белый пёс с лицом сатира
хвостом своим вопрос изображал
быть может, всю живую прелесть мира
больным дыханьем кто-то надышал