* * * *

Когда исчезнет слово естества:
врастая намертво – не шелестит листва,
и падкая – не утешает слива,
и ты, рожденный в эпицентре взрыва -
упрятан в соль и порох воровства.

Вот, над тобой нависли абрикосы,
и вишни, чьи плоды – бескрылые стрекозы:
как музыка – возвышен этот сад,
и яд, неотличимый от глюкозы -
свернулся в кровь и вырубил айпад.

Никто не потревожит сей уклад
архаику, империи закат,
консервный ключ - не отворит кавычки,
уволен сторож, не щебечут птички,
бычки в томате - больше не мычат.

Но, иногда, отпраздновав поминки
по собственным стихам, бреду
один с литературной вечеринки,
и звезды превращаются в чаинки:
я растворяюсь ночевать в саду.

Здесь тени, словно в памяти провалы,
опять не спят суджуки-нелегалы,
я перебил бы всех - по одному:
за похоть, за шансон и нечистоты,
но, утром слышу: «Кто я, где я, что ты?» -
они с похмелья молятся. Кому?

8.09.2013