От твоей беды до моей беды
в мою сторону путь короче.
Так и жду: меня жить разучишь ты,
стон твой - в сердце мне, прям и точен!

От своей беды буду долго нем,
но - докатится - опечалю.
Станет невтерпёж, то уйду совсем,
будет лучше так - я вначале.

Ненаглядный свет, перекличка бед.
Не хочу гадать, с кем я равен.
Осеню стихом суету сует,
я растроган ей, но не ранен.

Вот и предпочту эту суету
той тебе одной, сжавшей руки...
Тяжело молчишь, но твою беду
я вберу в себя в смертной муке.

От всего в груди я бы мог запеть -
боль саму воспеть в веки кои,
чтоб сорваться вниз!.. Только как успеть,
отлетев, тебя успокоить?


* * *

Твой для меня далёкий день рожденья -
о, наважденье Божьего числа! -
мне он любви на землю снисхожденье,
когда ты в пору для любви вошла.

Вошла с любовью и ушла с любовью,
оставленною в сердце у меня.
Я эту тяжесть не донёс воловью
опять на небо, бубенцом звеня.

Не позвоню взахлёб по телефону
в твой день рожденья, призрачный совсем.
Дни о тебе спустились вниз по склону,
и опустело небо номер семь.

За снами, за горами, за лесами
ты ждёшь гостей в свой месяц и число...
Мы не сольёмся даже голосами -
их долгим эхом порознь разнесло.